словно перекати-поле, катится, спешит судьба.
выполняю норму боли, совершенствую себя.

Девушка бежит вперёд рысцой, такой уморительно неуместной в ситуации, когда от заветной железной двери, любовно покусанной оранжевыми зубками коррозии, тебя отделяет лишь несчастный лестничный пролёт. Она резво, в лучшей манере грациозных степных ланей, перепрыгивает то по одной, то разом по две ступеньки, лишь бы скорее оказаться у желанного выхода, и совершенно не задумываясь об опасности, которую подразумевают данные беспечные движения. Таюя остро хочет вдохнуть полной грудью свежий летний воздух, наполненный букетом ароматов всевозможных трав, деревьев, диковинных лесных цветов. Куноичи, конечно же, никогда не была сентиментально настроена относительно природы и её неоспоримого великолепия, однако после изнурительного заточения в подземельях логова Звука, когда серые каменные стены грозились впитаться в естество личности и свести с ума холодным однообразием, в душе внезапно проснулись ранее неизведанные чувства, влекущие за собой подобные порывы.
Достигнув долгожданной точки назначения, Третья что есть мочи толкнула единственную преграду, нагло разделяющую её и светлый мир, и в глаза ударило игривое утреннее солнышко. Резко сморщившись, девушка всё равно сделала несколько шагов вперёд, давая зрению пару секунд на то, чтобы адаптироваться к переменам. Всё-таки даже искусственный свет, создаваемый в комнатах их убежища лампами, не мог сравниться с натуральным, таким неподдельным. Когда карие глаза куноичи привыкли к новому окружению, она с нескрываемым восхищением, присущим маленьким детям, осмотрелась вокруг. Кто бы мог подумать, что длительное восстановление после неудачной миссии, требующее нудного лечения и постоянного постельного режима, смогло хотя бы на энное количество минут, но разворошить тёмную душеньку такого человека, как Таюя, заставив его наслаждаться сущими мелочами? Ласковый порыв ветра растрепал непослушные рыжие волосы, обдал кожу лица приятными, покалывающими ощущениями. И девушка, пусть хоть ненадолго, отдалась моменту, очистив голову от всех-всех мыслей и переживаний.

Таюя понимала, что такая идиллия не может продолжаться долго, и, увы, она вышла совсем не для того, чтобы прогуляться в хорошей компании самой себя. Поэтому, спустя десять минут, куноичи встряхнулась, сбрасывая с плеч незримые оковы обездвиженности, и постаралась вернуться к суровой реальности. В руке она сжимала жёлтый кусок бумаги, аккуратно сложенный в четыре раза, довольно ветхий, судя по внешнему виду. Он требовал к себе особенного внимания, так как олицетворял цель, с коей Таюя смогла наконец покинуть своё обиталище, — задание от Орочимару-самы. Раздумывая о Господине и о миссии, девушку невольно опалили горькие воспоминания о прошлом провале. Который, кстати, не лишним будет сказать, и начал эту безумную чреду сражений за собственную жизнь перед силами всевышними. Куноичи провела свободной рукой по брюшной полости, где, она точно знала, красовался новый уродливый шрам. Горечь резко превратилась в ярость, безудержную, слепую, направленную к противникам, которые задержали их команду и чуть не свели всех лучших телохранителей Змеиного Саннина прямиком в холодную могилу. На эмоциях, где-то в голове Третьей проскользнула шальная мысль собраться и рвануть брать реванш у жителей Конохи, но... Это смехотворное самоубийственное желание так и осталось где-то вне зоны досягаемости. Не время. Сейчас есть более ответственная и важная миссия.

отстраненно, будто сонно, сердцу постигать велю:
а на что еще способна, что еще перетерплю?

Прошагав к плоскому продолговатому камню, удобно расположившемуся недалеко от входа, Таюя отряхнула его поверхность машинальным движением руки, после чего села, устаиваясь поудобнее (насколько это позволяло сидение, конечно). Покручивая в руках бумагу, новой темой, которая заняла мысли девушки, стал Орочимару-сама. Злится ли он на свои подчиненных за сорванную ранее операцию? «Ай, что за вопрос, конечно же! Наверняка он вне себя. Мы так подвели...» А сменит ли он гнев на милость, в случае, если свитки, являющиеся целью нового задания, будут найдены, да ещё и за блестяще короткий срок? Разум услужливо нарисовал картинки того, как Саннин, по обыкновению скупой на похвалы, довольно улыбается хитрой, змеиной улыбкой, раскручивая древние писания. В сердце разлилось приятное тёплое чувство, пусть и вызванное лишь идеалистическими видениями.
«Ради того, чтобы воплотить эти мечты в жизнь, исправить прошлые прегрешения и ощутить свою значимость в планах Орочимару-самы, я готова на всё.»

Вполне оправданным и понятным следующим жестом Таюи было развернуть бумагу. Она оказалась довольно большой, но по ощущениям — хрупкой. Пара неверных, грубых движений — и спасительное полотно превратится в бесполезный мусор, а все стремления пойдут коту под хвост. Исходя из этих опасений, куноичи старалась обходиться с картой (а как оказалось — это была именно она) предельно аккуратно, будто та была самым дорогим, что Таюя держала в своих руках за всю свою жизнь. Все ещё восседая на не самом удобном, но хоть каком-то «природном кресле», девушка взялась пристально, с дотошностью изучать засечки, линии и кружки. Поскольку документ был древним, многое оставалось непонятным. Единственное, наверное, что сразу бросилось в глаза и не требовало каких-то особенных навыков дедукции для опознавания — это жирный красный крест. Оной располагался в середине, окружённый сплошной чёрной линией, с короткими прямыми чёрточками вокруг, направленными в четыре разные стороны. Третья провела указательным пальцем по шершавой поверхности бумаги, там, где располагались таинственные штрихи. «Интересно, что они обозначают и почему окружают крест?»

В голове накапливались вопросы, которые пока что оставались без ответов. Таюя оторвалась от созерцания карты, поспешив сложить её в четыре раза, от греха подальше. Болтая ногами «вперёд-назад», стараясь ухватить за хвост ещё хоть секундочку беззаботного безделья, девушка хотела была уже встать и пойти, как осеклась. Точно. На задание ведь она идёт с напарником. По телу самопроизвольно прошла дрожь. Кимимаро.
Да, невзирая на свои более серьёзные заболевания, шанс излечиться от которых был ниже, чем у остальных, Кагуя всё же выстоял. Смиренно перенёс все тяготы, восстановился, и теперь поднялся в глазах и сердце Орочимару на ещё более высокую ступеньку, чем ранее. И сейчас, пока Хранительница Северных врат бесцельно прожигала время за пределами логова, её командир, вестимо, беседовал с самим Лидером, выслушивая напутственные слова, а может даже и личных похвалы. Под ложечкой неприятно заныло. «Козлина,» — хамовато окрестила Кимимаро Таюя, хмыкая вслух. Если быть честной, она не до конца разбирала, кого к кому сейчас ревнует больше: лидера к гению, или гения к лидеру?.. Чем чёрт не шутит.

Ничего не оставалось, как ждать.

будто проклята, отпета, перед чем-то там в долгу,
это выполню, и это, если все-таки смогу...

Отредактировано Tayuya (15-01-2017 06:56:37)

безумству храбрых поём мы славу;
безумство храбрых — вот мудрость жизни!

В ожидании своего спутника, минута тянулась за две, а две — за все четыре. Мысль о том, что сейчас девушке придётся встретиться лицом к лицу с тем самым человеком, который каждый раз грозился убить её прямо на месте, а сейчас, вестимо, имел за душой на это пару-тройку неплохих мотивов, неописуемо будоражила. Кажется что тот плащ, сотканный из умиротворения и временной любви ко всему миру насущному и каждой его твари, доселе плотно окутывающий стан девушки, слетел, безбожно оголяя её пред прежней суровой реальностью, кою ранее Таюя так долго и старательно игнорировала, отдыхая в стенах изолятора. Да, уж теперь ровное состояние души сменилось на некогда привычное, что можно охарактеризовать простым, однако таким любимым для уст куноичи словом. Пиздец.
Размеренные шаги Кимимаро послышались ещё тогда, когда подошва его соприкасалась с последними ступенями, ведущими в подземное убежище Звука. Таюя напряглась, да так сильно, что по команде, будто натянутая сильной рукою струна, могла лопнуть, разрываясь на две части. Девушка много раз пыталась прокрутить в голове сцену того, как встретится с командиром, если он выживет. Но, к огромному сожалению, в большинстве случаев мыслительные процессы прерывались на ранних стадиях. Чего таить, после своего визита, нанесённого Кагуе перед прошлой миссией, с милосердной целью перерезать парочку кислородных трубок, пока его болезненная оболочка крепко прикована к койке, куноичи Звука слабо верила, что любимый гений Орочимару-самы восстановится и вернётся в боевые ряды.

Однако вот же он. Во плоти.

Если описывать Кимимаро, девушка сказала бы, что он похорошел. Вся та излишняя болезненная бледность, которая щедро, но неподходяще вмешивалась в и так отнюдь не загорелый образ парня, бесследно исчезла. Быть может где-то в районе глаз, устало и раздражённо прищуренных, ещё были видны прощальные мазки кисти талантливой художницы-хвори, однако не более. Командир был таким, каким и в первую их встречу: пышущий холодной яростью и львиной решительностью выполнить любой каприз Змеиного Саннина. Таюе следовало бы опустить взор низко-низко, в самые ноги, дабы после того, что некогда ироничной комедией разыгралось между ними, не встречаться с острыми суженными зрачками. Но она не стала. Куноичи гордо держала голову прямо, смотрела в упор, и слушала, что скажет ей Кимимаро. Во многом его слова отличались от ожидаемых. Не было ни обвинений, ни угроз... Лишь высокомерные высказывания и ежу понятных капитанских истины, которые требовалось произнести пред подчинённой. Далее Кагуя перешёл сразу к делу, переключаясь на карту в руках Таюи.

Тут куноичи опешила, затягивая молчаливую паузу. «Ему ещё и мозги промыли там?» — подумалось девушке. Любая встреча этих двоих венчалась избитой фразой «я убью тебя». Это была вишенка на торте отношений, изюминка, отличительная черта диалога. А сейчас она бесследно пропала. Иль ещё не настал подходящий момент?
Передёргивая плечами и нисколько не стараясь скрыть этот жест, Таюя поднялась с камня и сделала шаг в сторону парня. Сначала неуверенный, будто пересекая порог в клетку с диким хищником, а затем, не почуяв никакой угрозы, уже более спешный. Обойдя Кимимаро с другой стороны, дабы находиться по правую руку, девушка остановилась рядом, спеша развернуть грязно-жёлтый сверток. Когда карта предстала пред командиром операции в истинном своём виде, Таюя, всё ещё удивленно глядя на Кагую, заговорила:

— Да, я уже детально всё изучила. Однако многое непонятно, так как те идиоты, которым доверили рисовать эту рухлядь, не удосужились оставить никаких условных обозначений, — фыркая, рыжеволосая закатила глаза, так как этот факт значительно портил ситуацию, да и просто раздражал её. — Очевидно, что крест в середине — это наша цель. Тип местности, на которой расположено хранилище, или где там эти свитки, не обозначен. Правда, что касается этого, — куноичи на мгновение замолкла, отпуская конец карты и тонким пальцем проводя по синей линии, очерченной подле искомой точки, — недалеко протекает река. На неё очень хорошо ориентироваться.

Подхватив ранее упущенный конец документа, Таюя дала Кимимаро возможность самому изучить оной, пододвигая полотнище ближе к нему. Пока капитан бродил взглядом по карте, куноичи, не сдержав порыва высказать свои мысли, добавила: — Самая загадочная хрень — это чёрные штрихи вокруг креста. Мне кажется, ничего хорошего они не обозначают. А ещё круги... Орочимару-сама ничего не говорил об этом? — рыжая скосила свои карие очи на спутника. — Всё-таки он пожелал поговорить с Вами лично.

Пусть Кагуя на некоторое время и переставал быть лидером Пятёрки, а после излечения ещё, как бы, официально и не восстанавливался в этом звании, сменять официальный тон обращения Таюя не решалась. С немого позволения Кагуи складывая несчастную карту, рассмотренную уже чуть ли не до дыр, девушка поспешила всунуть её в свою сумку, висящую на поясе. В путешествие куноичи не оправлялась налегке.
Покончив с этими простыми манипуляциями и не дожидаясь никаких команд, Таюя внезапно пошла. Просто взяла и пошла вперёд, медленно, правда, чтобы Кимимаро успел отправиться следом.

— Исходя из моих расчётов, — довольно громко произнесла девушка Звука, так, что даже если парень не сделал ни шагу, он всё равно мог слышать её речь, — двигаться нужно строго на юго-запад. Вы же доверяете мне, капитан?

Отредактировано Tayuya (19-01-2017 04:56:59)

well, the blue's still in the water and the blue's still in the sky
and way beyond the blue there's someone watchin' from on high.
my clothes may be ragged and my shoes may be worn but I've been a wealthy boy since I've been born.

Незавидна судьба путешественников: сколько испытаний выпадет на их долю, сколько ловушек предстоит словить им головами и конечностями? Будущее, определённо, словно запретный плод манило своей загадочностью, но в то же время было пронизано острой нитью опасностей. Уверенно протаптывая свою дорожку по направлению, заранее вычисленному исходя из сведений карты, мысли Таюи мигом занялись предстоящими поисками. В речи Кагуи, которую куноичи Звука выслушала ранее, никакой новой информации относительно миссии не было, посему рыжая принялась анализировать ситуацию, оперируя лишь мизерными данными ветхого документа. Стоит сказать, что пусть в словах капитана и не было конкретной пользы, однако на девушку они все же подействовали, и очень сильно, давая ей дополнительную причину с огромным рвением плестись наперекор судьбе, быть готовой зубами вырывать эти свитки из любой твари, что повстречается на пути. Кимимаро не верил в нее. Или, по крайне мере, не понимал, зачем в этом задании ему подкинули Таюю. Девушка не хотела чувствовать себя балластом, плетущимся за великим гением лишь потому, что «так надо». Нет, ей хотелось и самой приложиться к выполнению, помочь всеми своими силами. Ради того, что мимолетом, вскользь, одной фразой, но Орочимару-сама всё-таки отметил её — его навечно преданную рабу.

Легкие шаги капитана, признаться, глубоко ушедшая в себя куноичи совсем не расслышала. В миг Кимимаро оказался где-то рядом, а над ухом послышалась одна-единственная фраза: — Не забывайся. Парень был так близко, что дернись Таюя — и они бы точно столкнулись лбами, а то и чего хуже. По загривку прошла мелкая стайка мурашек, а сердце невольно перескочило на более беглый ритм. Однако как только командир отпрянул, обогнул подопечную и гордо озаглавил их шествие, куноичи, неожиданно даже для себя, засмеялась. Её по-настоящему искренний смех, в котором не было ни единой нотки фальши или издевки, нарушил приглушенное лесное шевеление. Что поделать — этот жест Кагуи сильно развеселил куноичи, снимая напряжение и смятение, накопившееся ранее. Сколько пафоса, высокомерия и желания придавить того, кто слабее, было во всем естестве парня. Таюю, знающую этого любимца Змеиного Саннина уже не первый год, такие выпады перестали задевать. Девушка, скорее, даже научилась ловить в них что-то приятное для самой себя.
И она скучала по ним.

Во всяком случае, разве можно отправляться в далекое приключение без хорошего настроения?

Шли невольные напарники долго, заданным ранее Кагуей строем: он — впереди, Таюя — следом, отставая на три-четыре шажка. Кимимаро ни разу не обернулся на девушку, проверить, идёт ли она по его следам? А в этом, на самом то деле, и смысла не было. Конечно она шла, буравя белоснежную спину своего поводыря пронзительным взглядом карих глаз. Ведь задание — оно и в компании парня остаётся заданием, важным, требующим исполнения. Смалодушничать и улизнуть в неизвестном направлении Таюя не смогла бы — чувство долга и отдача по отношению к Лидеру были воспитаны в ней в лучших традициях. Поэтому ничего не оставалось, как безмолвно подчиняясь, шагать вперед, думая, думая, думая.
Занимаясь ранее упомянутыми делами, в голове куноичи Звука пронеслись сцены их последней личной встречи с командиром. Девушка закусила губу, пытаясь болевыми ощущениями перекрыть тот укол, которым воспоминания отдались где-то в районе сердца. «— Наверное, потому, что Вы меня любите, Кимимаро-сама. Разве это не так? — Не так, ты слаба.»
С того момента Таюя не копалась в себе, не поднимала эту тему на личном обсуждении с собственными чувствами, поэтому сейчас толком не понимала, как же относиться и вести себя в компании Кагуи. Она ненавидела его. Определенно, всем своим естеством, периодами захлестываемая яростным желанием сомкнуть руки на шее чёртового гения. Однако предательский орган, трепыхающийся в груди, то и дело подлаживал ей свинью, в виде каких-то теплых эмоций, не испытываемых ранее ни к кому другому. Это чувство хотелось изничтожить, выжечь, но никак... Не получалось.
Почему в тот раз она не убила его?

Выйдя к речке, Таюя, поглощённая гремучим коктейлем из эмоций и воспоминаний, кой подпитывала идущая впереди фигура Кимимаро, чуть не забыла остановиться, грозясь окунуться в воду раньше времени. Затормаживая ход у берега, девушка трепыхнулась, и постаралась исправить неловкую и явно непонятную спутнику ситуацию тем, что присела, опираясь коленями о травянистый склон, да провела рукою по глади. Жидкость подарила коже приятные, прохладные ощущения, возвращая миру привычную резкость и контраст, отгоняя все переживания и ненужные мысли. Куноичи изогнула уголки губ в лёгкой улыбке, ещё около минутки поболтав рукой в воде, а затем плавно поднялась, оборачиваясь на Кимимаро. Тот молчал, выглядел сосредоточенно и собрано, однако в то же время и сам наслаждался пейзажами. Покончив с минутными сантиментами, парень приблизился к Таюе и выжидающе протянул руку, попросив показать карту. Девушка без лишних слов ловко открыла замок сумки, выудила оттуда свёрток и вложила в бледную руку. Она, вообще, давно ждала этого.
Мельтеша рядом и заглядывая в документ, который Кагуя развернул, куноичи не упустила свое момент и протянула:

— Реку нужно перейти. Мы же не будем искать мост, а сделаем это прямо здесь?

Ответа от Кимимаро Таюе было не нужно. Ну уж совсем очевидным он казался для той, что вдоль и поперёк изучила этого парня. Конечно они перейдут реку здесь. Тратить время и искать призрачный мост, которого и вовсе, возможно, нет в радиусе пары километров? Терпение Орочимару-самы не одобряет.
Поэтому, не дожидаясь команды или чего-то в этом роде, куноичи Звука присела, разматывая бинты, что защищали её лодыжки всё это время. Закончив и засунув их в сумку на поясе, девушка окинула взглядом природное препятствие, стоящее на пути. Работа предстояла не сложная, но требующая хорошей координации: вода в этом месте немного не доходила до колена, течение не грозилось убить любого, кто ступит в его владения. С испытующими горящими глазами подчиненная вновь посмотрела на командира, и хотела была уже сказать, что тут удобнее всего будет взяться за руки и маленькими шагами перейти вместе, но он же тут главный!
Пусть и решает. И идёт первым, конечно же. Губы мгновенно тронула ядовито-издевательская усмешка.

cause I call Him when I'm troubled and I call Him when I'm weak
and He always pulls me through my troubles some way and I believe

He'll be  t h e r e.

we are all rowing the boat of fate the waves keep on coming
and we can’t escape but if we ever get lost on our way,
the waves would guide you through another day.

Хитроумные сплетения горестных воспоминаний, дух приключений, жгучее желание показать себя, а то и вывести Кагую на эмоции — всё это окутало мысли девушки настолько, что она на некоторое время позабыла элементарные истины, втянувшись в вереницу собственных фантазий. Однако как только командир, как всегда — до безумия пафосно — сложил руками печать, да прошёлся по водной глади словно по ровной песчаной дорожке — Таюе будто влепили пощечину, с размаху. Вытрезвляющую, изгоняющую из рыжей головы весь надуманный сюрреализм, дерзновенные желания и прочую чепуху. Стоя на другом конце берега, в отличие от Кимимаро, девушка ещё долгое время просто смотрела вперёд, на разделяющую их реку. Да, ситуация, развернувшаяся сейчас, красноречиво описывала отношения этих двоих. Между ними всегда было и есть пугающее препятствие. Труднопреодолимое, глубокое, быстрое, как вода, в данный момент мирно протекающая по своей траектории. Куноичи даже не помышляла о том, чтобы последовать примеру парня. Нет, от намеченных планов она не отходит, идеи не предаёт. Посему, синхронно расстегнув обувь и подхватив её руками, Таюя ступила в воду.
Сначала правую, а затем — левую. Обе ноги, омываемые стихией, отдались приятным нытьём. После долгой ходьбы нет ничего прекраснее, чем расслабиться и окунуться в природную прохладу. Куноичи даже усмехнулась, мимолётно. Ей показалось, что капитану нужно завидовать, ибо он от пересечения реки не испытал ровным счётом ничего. Делая шаг вперёд, Таюя подняла голову, направив проникновенный взгляд прямиком на ожидающего её Кимимаро. Из своей оплошности ей хотелось сделать эффектный цирковой номер. Падать в грязь — так хоть красиво, со вкусом. Следующий шаг по дну дался также легко, камни под ступнями, к огромному удовольствию, не разъезжались. Девушка балансировала аккуратно, и ничто не могло пошатнуть её, сбить с намеченного пути. Раз — ещё один уверенный шаг, сокращающий расстояние.
Борясь с потоками бурлящей воды, в голове у Таюи возникла мысль о том, а смогут ли они с Кагуей когда-нибудь преодолеть ту бездну, что разделяет их? Будет ли это так же легко — поддастся ли тёмная стихия? Или в случае с командиром девушка, искушенная амбициями и ослепляющими чувствами, всё же подскользнётся, скатываясь в никуда? Искренне хотелось верить в обратное, если, конечно, этим двоим вообще придётся сокращать дистанцию. По крайней мере, нынче от берега девушку отделяла лишь парочка грациозных шажков.

По-настоящему вынырнув из воды, куноичи быстренько натянула обувь и последовала за Кимимаро, который не упустил момента отпустить колкость. На его слова Третья многозначительно промолчала — не признавать же его маленькую победу? Облажалась она не слабо. В дальнейшем ничего особенно интересного не происходило — дорога дорогой. Шли напарники в среднем темпе, по старому построению. Теперь, правда, всё было в руках Кагуи (а именно — карта), и он мог вовсе не отвлекаться на какую-то там Таюю. Куноичи шла и шла, где-то в глубине души чувствуя себя лишней на этом празднике жизни. Не удивительно, что, по обычаю, парень тянет всё одеяло на себя. Или же — заботливо несёт крест испытания один, тут смотря с какой стороны посмотреть.
Периодически куноичи Звука подавала голос, так как ненавидела молчание, за то долгое время пребывания в больничной комнате и так оттеснившееся в сознании. Она спрашивала о том, туда ли они идут, порою в манере издевки или пререкания. Всю эту пытку Кимимаро мудро терпел, то ли не реагируя, то ли пропуская мимо ушей речи подчиненной. По крайней мере каждый раз Таюя слышала от него одну и ту же зазубренную фразу.
Смеркалось. На лес начались опускаться тени, звуки — обострились, а воздух — обогатился вечерней прохладой. Девушка, не имея доступа к карте, а вспоминая её довольно смутно, понятия не имела, сколько и куда осталось идти. И всё же — аллилуйя — Кагуя остановился, обернулся на куноичи и подозвал её поближе. Приравнявшись к капитану, она проследила за его рукой, вглядываясь вдаль. Там возвышалось и невооруженным глазом распознаваемое древнее сооружение, пирамидальной формы. Оно довольно гармонично вписывалось в общий фон: оплетённое растениями, строение будто бы «уснуло», дожидаясь, пока кто-нибудь придёт и постарается вторгнуться в его широты, желая завладеть богатствами. Кимимаро ещё раз сверялся с картой, а Таюя уже уверилась, что это именно то, что они так долго искали. Не каждый же день они видят в лесу странное построение? Внимательно (или не очень) прослушав наказания парня, Третья устало махнула головой и тихо произнесла:

— Предельно понятно, — коротко и ясно. Присев на землю, куноичи с холодным безразличием осмотрела местность, на которой придётся заночевать: рослая мягкая трава и ничего более. Вокруг — лес, а найденное путешественниками местечко — будто островок безопасности, так и манящий остановиться именно на нём.

Ещё с десяток минут бесцельно посидев, клюя носом, Таюя наконец легла на бок, спиною к капитану, устроившемуся подальше. Долгое путешествие вымотало силы даже такой, казалось бы, стойкой куноичи, как она. Отдаваясь в цепкие лапы Морфея, Таюя пообещала себе, что завтра выложится на максимум и сломает с десяток барьеров, если те вознамерятся разделить её и Орочимару-саму.

***

Спала девушка не то что бы чутко — она знала, что Кимимаро где-то там, и в случае чего, как бы не хотелось этого признавать, но на него можно положиться. Разлепив глаза, в них вмиг ударила липкая темнота. Значит, она не проспала нужный момент — и это очень хорошо. Ещё с секунду повалявшись, ощущая под телом весь холод земли, Таюя неторопливо поднялась и развернулась в ту сторону, где, по её предположениям, должен был быть Кагуя.

— Уже настала моя очередь? — глаза ещё не привыкли к общей обстановке, поэтому вопрос куноичи задала вслепую, не имея ни малейшего представления о том, что делает капитан и не спит ли он там вообще.

and every time I see your face, the ocean heaves up to my heart.
you make me wanna strain at the oars, and soon I can see the shore.

Отредактировано Tayuya (23-01-2017 15:10:22)

Крепкая хватка сна, как на зло, ещё долгое время не хотела разжиматься и выпускать Таюю из своего мучительного плена. Именно поэтому те моменты, когда капитан во всей своей по-настоящему ослепляющей красе показался перед едва протёртыми глазами девушки, напомнил о сроках дежурства, да лёг спать, прошли как за плотной пеленой тумана. Наблюдая за всем этим, не до конца поборовшей усталость куноичи показалось, что сейчас она является скорее бестелесным созерцателем со стороны, нежели реальным участником ситуации. Корни такого состояния уходили недалеко — во вчерашний перенасыщенный день, кой только-только подбирал концы, дабы утонуть в ленте времён. Всё-таки за столь короткий срок путешественники, помимо продолжительной дороги, перенесли ещё и массу самых разнообразных эмоций. По крайней мере Третья — уж точно. Девушку бросало из стыда в ненависть, из ненависти — в чувство долга, а оттуда, в темпе вальса, во внезапно давшие о себе знать партизанские тёплые чувства к Кимимаро. И как тут переварить эдакий адский сумбур за несколько часиков дрёмы на холодной земле?
К счастью, бесконечно изощрённые пытки Морфея продолжаться не могли, и, посидев без движения на ровном месте около пятнадцати минут, Таюя начала чувствовать себя намного лучше. Тому явно поспособствовал бодрящий лесной воздух, пронизывающий своей прохладцей до самых косточек. Проведя по лицу двумя руками, девушка с шумом выдохнула, после чего оторвалась от травы и принялась бесцельно бродить по небольшому периметру холма, разминая затёкшее тело, да делая вид, что занимается серьёзным, понятными только ей одной, анализом окружающей местности. На смену былому зябкому утомлению, которое казалось самой страшной трагедией, пришло чувство похуже — всепоглощающая скука. Изучив буквально каждый метрик вверенных ей владений, куноичи Звука вернулась к прошлой позиции, умостившись недалеко от Кагуи. Попросту задержав взгляд на его спине, так контрастно выделяющейся в ночи, девушка принялась приглядываться к тому, как она вздымается и опускается, знаменуя размеренное дыхание. Интересно, спит ли парень?

Искать ответ на этот вопрос ой как не хотелось, так как ненароком можно было потревожить капитана понапрасну, тем самым накликав на свою итак не самую покорную головушку ещё одну беду. Посему, продолжая заниматься таким незамысловатым, но очень важным заданием, как тупое созерцание округи, Таюя начала срывать мелкие травинки. Пересчитывая их количество в уме, тринадцатая, чёрт бы побрал это число, больно порезала нежную кожу пальца. Прошипев тихое короткое проклятье, девушка тут же приложила рану к губам, ощущая, как язык скользит вдоль и поперёк нанесённого увечья, всеми своими рецепторами чуя металлический привкус.
Кровь. Именно эта солоноватая жидкость послужила тем самым толчком, что вернул сознание куноичи в те роковые воспоминания, которые ещё вчера она так старательно пыталась задушить — день, когда Третья вознамерилась покончить с болезненным существованием лидера Пятёрки. Тогда, нагло смеясь и стоя у дверного проёма, со своих тоненьких пальцев Таюя тоже слизывала... Кровь. И её вкус ничем не отличался от того, что играет во рту сейчас, пусть она и была перемешана с чужой. Третья, застывшая в данной неоднозначной позе, лихорадочно понимала, что жизнь прямо сейчас услужливо вкладывает в её ладони второй шанс. И ласково шепчет на ухо, чтобы в этот раз рука точно не дрогнула, и избавила мир от ненавистного тирана души и тела девушки.
Достать кунай — горячо любимое оружие куноичи — одна секунда. Беззвучно приблизиться к Кимимаро, который, наконец, отдался сну — ещё одна. Занести руку над ним... К горлу подступил комок. «Ну же,» — с яростью и плачем, бушующим в мыслях, Таюя держала снаряжение наготове. «Давай! Заверши начатое! Или этот засранец был прав, и ты слаба?!»

К огромному, нет — к огромнейшему счастью девушки, все те минуты, что она, будто палач с картины, держала над Кагуей кунай, он не открыл своих глаз. Мечась меж самыми разными чувствами, споря и оскорбляя саму себя, Третья никак не могла понять, почему сейчас, когда она не ошиблась и даже не разбудила капитана, убить его всё-равно невозможно. Почему же, почему, даже с оружием в руках, вспоминая всю ту боль и унижение, что он привнёс в её существование, думает куноичи только о том, что вот эта красная хрень, отяжелившая прядь и скатившаяся на лицо, мешает Кимимаро спокойно спать?
Миг — и кунай с силой отшвыривается в сторону, с глухим стуком врезаясь в кору дерева, повстречавшегося ему на пути. Таюя хочет громко кричать и молить, чтобы хоть кто-нибудь объяснил, что за ужас творится сейчас в душе, в голове и в сердце. Но волосы, подцепленные странной висюлькой, с лица капитана она всё же убирает. Немного неуклюже закладывает их за ухо, и быстро отходит. Как можно дальше.
До самого рассвета девушка более ни разу не смотрит в сторону Кагуи.

***

Первые лучи солнца знаменуют долгожданное начало следующего дня. Ночь у Таюи выдалась тяжёлой, и всё даже не потому, что она мало поспала или достаточно проголодалась. Нет, её продолжали терзать мучительные чувства, блеск оружия и вид незащищённой спины Кимимаро. Последний, кстати, проснулся как по часам, так что будить его совсем не пришлось. Слушая лаконичную команду, означающую продолжение выполнения задания, куноичи всячески прятала взгляд, лишь бы вообще никак капитан не попадался ей на глаза. Очень стремительно преодолев ту полосу, что разделяла шиноби и древнее строение, они приблизились к массивному входу. Дверь была необычной, с округлым замком в середине, разделённым на четыре части. «И тут сразу же вспоминаются те четыре штриха. Четыре...»
Пока Кагуя внимательно изучал проход, замок, старался выверить наличие барьеров и защитных дзюцу, Таюя взялась исследовать прилежащую территорию. И ей попались весьма занимательные решётки, находящиеся на земле, неумело сокрытые зарослями растения с крупными листьями. Аккуратно потрогав одну из них ногой, куноичи услышала скрипучий звук. Проделав ту же операцию с соседней — звук повторился, но отдавал уже другой тональностью. По отдельности перепробовав потыкать в каждую мишень, Третья обернулась к Кимимаро и проговорила:

— Тут какие-то решётки на земле. Если на них наступить — издаются характерные звуки. Они очень напоминают первые ноты простейшей гаммы, — так как в музыке девушка была очень даже подкована, а Кагуя — не то что бы, она вознамерилась продемонстрировать этот факт наглядно. Наступая по очереди на каждую таинственную решётку, куноичи проговаривала: — До.. Ре.. Ми.. Фа..

Стоило только услышать последнее звучание, как где-то в районе, где стоял командир операции, послышался грохот, и земля, мирная, совсем не подозрительная ранее, разъехалась в двух направлениях, образуя яму.
Таюя сорвалась с места.

Don't  T r u s t  Me

Отредактировано Tayuya (23-01-2017 15:12:20)

Беспечно и глупо было полагать, что в столь древнем месте, где буквально каждый камешек строения хранит в себе тот или иной секрет мироздания, не будет хитроумных смертельных ловушек. Однако, Таюя совсем не ожидала, что с подобными механизмами им придётся столкнуться буквально с самого порога. Решётки на земле изначально показались девушке чем-то странным, подразнивающим воображение и смекалку, но отнюдь не опасным. И только тогда, когда справа от местоположения куноичи с грохотом разверзлась земля, безвольно утягивая ничего не понимающего Кимимаро, девушка поняла — нужно следить за собой. Не только за каждым своим шагом или действием, а буквально за любым вздохом и взглядом. Ведь кому известно, какие ещё садистические идеи имели в своём запасе те мудрые люди, что расставили в этом месте препятствия? Быть может, ненароком задев рукой какой-нибудь прелестный безобидный цветочек, тебя внезапно парализует на несколько часов. Или неумелое движение руки, сопровождающееся сдвигом самой что ни на есть рандомной плитки на стене, вызовет землетрясение, а то и камнепад.
Нервно срываясь с места и стремительно подбегая к Кагуе, который ничего не мог поделать с тем, что проваливался сквозь землю, Третья хотела была схватить его за руку, за ногу, или, на худой конец, хоть за краешек длинных одеяний. Однако, увы, она находилась слишком далеко, и за те доли секунды, что девушке пришлось потратить на сокращение расстояния, макушку гения уже не было видно даже на уровне земли. Беспомощно наблюдая за тем, как парень костями цепляется о мягкие стены углубления, состоящие из непрочной земли, и скатывается на самое дно, подчиняясь беспощадным законам физики, Таюю охватил ужас. А вдруг там, внизу, капитана ожидает что-то ну очень опасное? Такое, с чем справиться не под силу даже столь талантливому шиноби? Однако когда тело Кимимаро со шмякающим звуком встречается с дном, Третья отчётливо различает шипение. «Змеи?» — тональность мысли получается неуместно радостной. Куноичи любит этих созданий так же страстно и сильно, как своего Господина. Ведь Орочимару-сама и данные ползучие животные — это буквально синонимы.
Не проходит и минуты, как до ушей девушки доносится другой, очень странный звук. Кажется Кагуя, также оценив весь ироничный юморок положения, смеется. Его смех — нечто специфическое, что можно окрестить как «восьмое чудо света». Губы гения в мизерно редких случаях извиваются в неком подобии улыбки, что тут уже говорить о более высоком проявлении радости? До сознания Таюи доходит, что, скорее всего, такое поведение командира вызвано шоком. Слишком уж нежданно его окунули в природный бассейн со змеями.

Благо, что яма ничем не закрылась — выбраться из такого места человеку, годами тренированному, не составляет особого труда. Когда, наконец, Кимимаро освобождается из цепких объятий ползучих, и вновь показывается пред глазами Третьей, ей становится чуть легче. Невидимая сила, доселе тревогой сжимавшая сердце, отпускает. Но рано, очень рано. Встречаясь глазами с Кагуей, девушка становится свидетелем того, как его по обыкновению строгие хладные черты лица омрачаются гримасой острой боли. Поднимая дрожащие пальцы, капитан показывает на свою шею, где алой меткой собственности красуется подарок ловушки — укус, судя по ошалелым хрипам, ядовитой змеи. Таюя знает, что в такой ситуации требуется сделать — незамедлительно избавить организм от яда, о чём вслух просит Кимимаро. Без задней мысли подскакивая к парню, Третья, для собственного удобства, одной рукой придерживается за его шею, а губами — приближается к губительному увечью. Правда когда до сего остаётся лишь пара миллиметров, девушка затормаживает. Её накрывает волна внезапно осознанного стеснения. Со стороны ситуация выглядит очень смущающе. К щекам моментом приливает кровь, заставляя их алеть. Однако нельзя оставлять Кимимаро в таком состоянии — иначе он скоропостижно скончается. Закрыв глаза и, кажется, пробурчав «твою мать», куноичи все же льнёт устами к укусу. Поначалу растерявшись, Таюя несколько раз скользит языком по двум точкам, явно ощущая во рту всю горечь змеиной отравы, которой железы животного не пожалели. Затем, уже более уверенными движениями, девушка наполняет свой рот ядом, освобождая от него организм Кагуи. Отпрянув и сплюнув в сторону слюну, перемешанную с кровью и токсином, куноичи Звука возвращается губами обратно, повторяя процедуру ещё пару раз. Для пущего эффекта. Когда горечь во рту сходит на нет, наполняя его лишь железным привкусом, Таюя, в манере кота зализывающего ранки, в последний раз проводит языком по короткому отрезку шеи капитана и отстраняется. Перемещая уже обе руки на щеки Кимимаро, она заглядывает в его затуманенные болью изумрудные глаза, не стесняясь во всей красе продемонстрировать собственное смущение, дабы убедиться, что он держится в сознании и чувствует себя лучше.

— Отдохните в стороне, — подрагивающим голосом произносит девушка, а где-то в горле застревает уместное, но задавленное невероятно сильной гордостью «извините».

Убрав руки от Кагуи и спешно утерев ими свои слегка припухшие губы, Третья не ведает, как убрать этот поганый осадок во рту. Который раз сплёвывая в сторону, девушка отходит обратно, к злосчастной загадке. Куноичи должна найти разгадку. Иначе её эффективность в миссии сводится к полнейшему нулю, а если учесть сложившийся недавно конфуз — и вовсе грозится уйти в минус. Сосредоточенно потирая виски, девушка буравит и буравит взглядом решётки. На них изображены красивые птички, сидящие на ветках буйного дерева. Но все эти элегантные завитушки не представляют никакой ценности, скорее наоборот — чертовски отвлекают. «Отталкивайся от того, что шифр — музыкальный. Ноты. Гамма. Звучание,» — воспроизводя в голове слова, которые характеризуют данную загадку, Таюя лихорадочно думает. Ошибиться ещё раз — непозволительная роскошь, которой у неё нет. Ведь, судя по всему, следующий неправильный ответ, сыгранный на наземных плитках, будет мелодией смерти. Определенно.
Думать, конечно, можно вечно, но наступает время, когда нужно решаться и действовать — всё аль ничего. Куноичи Звука не то что бы любит рисковать — скорее к этому её принуждают обстоятельства. Детально проанализировав ноты, их значение в музыке, звучание, девушка ступает на первую. Затем, переставляя ногу крестом, — на третью. После неё следует четвёртая, а завершает комбинацию — вторая. Сделав последний переступ, Таюя в оцепенение замирает. Что же произойдет далее? На несколько секунд округа окунается в звенящую тишину, которая разрезается лишь звуками леса. А затем, игриво медля, древняя ловушка вновь проигрывает мелодию четырех нот. В замке, расположенном на двери, слышится характерный щелчок. Обернувшись к ней лицом, Третья замечает, как одна из секций замка загорается зеленоватым огоньком.

С хрупких плеч будто спадает гора камней. Таюя спешит отойти от решёток, в направлении капитана, доселе оправляющегося от увечья. Всё ещё бегая глазами вокруг себя, девушка не может поверить в то, что у неё получилось расколоть этот шифр. «Дагаз*,» — эхом звучит мысль в рыжей черепной коробке. «Именно его образовали мои шаги».
Поровнявшись с Кагуей, кой ведёт задание, и, кажется, готов приступить к продолжению этой сложной задачи, куноичи хочет что-то сказать, но сформировать фразу не получается. Глядя на Кимимаро, ей вспоминается то, как в бесстыдных движениях она касалась его шеи, от чего руки инстинктивно тянуться закрыть лицо, а глаза избегают прямого контакта.
Подчиненная ждёт дальнейших указаний.

if you are looking for trouble, you came to the right place.
if you are looking for trouble, just look right in my face.

Дагаз* — руна нового дня; знаменует радикальные положительные изменения в жизни.

Что-то в словах, произнесённых командиром, заставило буйную девушку пошире распахнуть свои карие глаза, выражая глубокое удивление, да поджать губы, выравнивая их в тонкую розоватую полоску. Нехотя, куноичи переключилась на лицо Кимимаро, заглянуть в которое до этого так избегала, и возжелала проследить, как меняются капитанские эмоции в тот момент, когда уста выдают не холодную презрительную команду, а, скорее, настоятельный дружеский совет. Таюя помечает: многое в Кагуе изменилось буквально за те часы, что они провели вместе, борясь с преградами чёртового задания во имя и славу Орочимару-самы. Девушка вздыхает, тихонько, так, чтобы это было слышно лишь ей одной, да многозначительно обращается взглядом вверх. Что скрывать, многое переменилось и в ней.
Решение разбить общий ресурс сил, разделиться, дабы доскональна исследовать близлежащую территорию, кажется Третьей вполне логичным. Двигаясь вместе команда теряет то, что в их ситуации на вес золота — время. Лидер не из тех, кто славится терпеливостью. А его подчинённые ещё даже не вошли внутрь помещения, где, по идее, их поджидает не один десяток хитроумных преград, на пути к желанным свиткам.

— Хорошо, — подтверждает свою готовность рыжая. «И Вы будьте осторожны, Кимимаро-сама» — ожидает услышать парень. — Постарайтесь не сдохнуть без меня, — звучит это в дерзком эквиваленте. Но суть та же.

Беглыми шагами Таюя идёт в направление, кое предназначено для неё. В голове тысяча и одна мысль, буквально обо всём на свете, а девушка старательно пытается не отвлекаться на них и сосредоточиться. Главное — открыть замок, а, следовательно, разгадать ещё загадки. И не умереть в процессе. Хотелось бы.
Прорываться сквозь буйный цвет зелени бывает сложно. Третья рвёт руками, не щадя ничего, лианы, листья, цветы и прочее, что попадается на пути. Жаль столь любимый кунай так и остался в том дереве, недалеко от места ночлега. Запасной девушка не носила. Когда пейзажи замостились, открывая взору более очеловеченную, расчищенную точку, куноичи Звука напряглась. Именно здесь её поджидает очередная часть сложного механизма и, также, — смертельная опасность. Поправив прилипающие к коже рыжие волосы, резким движением руки откидывая их за спину, Таюя приближается к стенке строения. Там, средь белёсых плит, её радушно встречают уже знакомые решётки. «Еб вашу мать, вы серьёзно?» — проносится в голове мысль, полная недовольства. Третья понимает, что ей подкинули палку о двух концах: поступить также, как и у входа, наиграв идентичную комбинацию, или же придумать что-то другое? Уставившись на загадку, рыжая думает. Долго, около пятнадцати минут, стараясь лишний раз даже не вести пальцем. Лоб покрывается мелкими капельками пота. Напряжение растёт. Кимимаро просил в случае неуверенности не прикасаться к механизмам. Но что она, хуже него, что ли? Не сможет решить загадочку то?
Сделав шаг в направлении решёток, куноичи Звука внезапно отмечает, что в этот раз те мало того, что не на земле, но ещё, кажется, покрывают что-то собой. При более въедливом рассмотрении оказывается, что под ними находятся четыре углубления, окантованные тонкой проволокой жёлтого металла. «Задерживаться на одном месте нельзя. Впереди много работы.» И Таюя, касаясь рукой холодных частичек ловушки, набирает хорошо знакомое сочетание. Ноты уже другие — соль, ля, си, до. Вторая часть гаммы. Окончив манипуляции и, вестимо, закрыв глаза от страха, девушка становится свидетелем того, как мелодия, подобно прошлой, проигрывается второй раз. «Следовательно, подвох в этих сраных углублениях,» — мысль не утешает.
И верно же — решётки раздвигаются в разные стороны, открывая миру идентичные дырки в стене. Они довольно большие — в такую с лёгкостью пролезет рука, а, быть может, и нога. Немудрено — именно работоспособную конечность засунуть в каждую и придётся. Что-то определённо будет внутри. «Была не была,» — на выдохе произносит про себя Таюя, и окунает левую руку вглубь первого кольца. Пустота. Совсем ничего нет. Дотошно ощупав пыльные стенки, девушка достаёт руку. И спешит проделать нечто подобное со вторым углублением. Вот уже там — не столь приятная обстановка. Как только конечностью куноичи скрывается по запястье, рука отдается колотой болью. Колючки. Вторая частичка ловушки наполнена сотней, нет — тысячей шипов, что больно впиваются в нежные покровы. — Блять, — с шипением слетает с губ. Но Третья исследует углубление до финала, в котором... Ничего там не обнаруживает. Вытянув довольно сильно окровавленную руку, в некоторых местах которой виднеются широкие порезы, куноичи вспоминает, что у неё в сумке есть бинты. Потратив некоторое время на то, чтобы протереть и сокрыть искалеченную руку от заразы, кою может преподнести окружающий мир, рыжая спешит ознакомиться с третьей дырой. Правой рукой.
Там её встречает липкая, жиже подобная субстанция, чавкающая на самом дне. «Мерзость,» — фырчит внутренний голос. Однако и тут, о Судьба, до чего же ты жестока! — ничего не оказывается. Последняя — четвёртая проба. Резко просунув руку в отверстие, не проходит и пяти секунд, как Таюя одёргивается и начинает истошно вопить, распугивая живость в округе. Тараканы. Жирные, коричневые, с противными усиками и лапками, они хлынули из стены увесистой массой. Многие остались на девушке, которая потревожила их покой. Прыгая на месте и не забывая подвывать от страха — женщины, что с них взять, боятся насекомых — Третья всячески пыталась избавиться от присутствия живности на своём теле. Когда титаническими усилиями последняя «гадость» была убрана — куноичи вернулась к загадке. «Нет, ну в этой дыре обязано что-то быть!» Давя в себе все эмоции, которые волнами хлестали, отражаясь на лице и в подрагивании тела, девушка повторила горький опыт. Тараканы там остались, но теперь их было меньше. Они всё также пытались подняться выше, по руке, но в этот раз Таюя, как только замечала это, стряхивала их второй конечностью на землю, притаптывая ногами. И вот — аллилуйя — пальцы зацепились за что-то, напоминающее рычаг. Измученная рыжая потянула его и услышала, как в третий раз проигрывается отрезок гаммы. Есть контакт.

В дальнейшем, огибая злополучное строение, у Таюи ничего не происходит. Периодически она с руганью путается в растениях, и только это подтормаживает её легкий, довольный собой шаг. Приходит время встречи с Кимимаро. Завидев его, девушка выдыхает с неким облегчением — жив и даже цел. Однако кроме Кагуи в поле зрения вырисовывается ещё и бассейн с водой. Мокнуть не хочется, но приближаясь к нему ближе, куноичи Звука понимает, что сего не избежать. Три тоннеля, три пути — одна разгадка. Шанс откинуть копыта довольно велик — чуть меньше шестидесяти семи процентов.

— Справилась, — удовлетворённо отвечает на вопрос Третья, а вот внимание своё от ловушки не отпускает. Остаётся последняя ступенька пред тем, как войти внутрь гробницы, аль что это. И нетерпение, присущее ей буквально с рождения, даёт о себе знать. Командир поясняет принцип данного механизма, то, как он построен, а девушка задаётся вопросом — будь она больным на голову садистом, какой бы тоннель сделала верным? Может, правый? Звучит почти также, как правильный. «Следует поискать какие-то подсказки. У любого шифра есть ключ,» — с этими думами и, кажется, забыв про присутствие Кимимаро, рыжая сначала вглядывается в мутноватое, поросшее водным планктоном дно резервуара, а потом задумчиво бродит по округе. На первый взгляд — совсем ничего, ноль зацепок. Раздражение, вызванное собственной неудачей, закипает в груди. Девушка вошла в азарт. Ей хочется отгадать, докопаться до самой сути, заставить маразматиков, сотворивших всё это, пару раз перевернуть в гробу от недовольства. И вот, волею случая, на глаза попадается различие меж путями.
Каждый из входов в тоннель имеет у верхней границы мелкий рисунок, нанесенный явно вручную, с помощью простейших инструментов вроде молотка и долота. Рыбка. Над двумя из водных каналов морское изображено прямо, а над одним — с поднятым хвостом. «Бинго!» — почти вырывается у куноичи Звука, но она подавляет радость. Впереди ведь самое сложное — решить, кто отправится испытывать Судьбу.

Глядя на командира, ей хочется, чтобы пошёл он. Не потому, что он более опытный, сильный, выносливый и так далее. А просто потому, что Таюя в этом путешествии уже окуналась в стихию, а он — нет. Не честно ведь. А с другой стороны, откидывая собственный пыл, нетерпение, и прочие эмоции, затуманивающие рациональное мышление — идти должна рыжая. Прежде всего Кимимаро — это сосуд для Господина. Его тело, награжденное удивительными редкими способностями клана Кагуя, грубо будет говорить, но имеет бо́льшую ценность, нежели тело флейтистки. Парень — алмаз в коллекции Орочимару. Будет жаль потерять его так глупо — в водной пучине, разгадывая загадку. Ощущая дрожь в коленях и плечах от принятия решения, Третья оборачивается к Кимимаро и долго, долго смотрит на него, будто пытается запомнить. Умереть — один к трём, всё-таки. Всякое может произойти. Тогда больше им не суждено встретиться.

— Как Ваша рана, не беспокоит? — притворно спокойно спрашивает подчинённая, нарочно пытаясь разоружить внимание. Спорить и доказывать Кагуе, что ему нельзя плыть самому — утомительно долго. И почти бесполезно! Только Кимимаро начинает что-то говорить — девушка снимает шапку, как бы невзначай, откидывая её в сторону. Затем стягивает накидку кофейного цвета и пожимает плечами — жарко мол, очень. А под конец, перед тем, как прыгнуть в воду, куноичи улыбается. В изгибе её губ сочит что-то присущее самоубийцам со стажем. Моментально, будто молния, Таюя погружается всё глубже и глубже, направляясь в тот тоннель, что выбрала заранее. Она уверенно гребёт, активно работая руками. Плавает девушка не очень хорошо, однако на такое расстояние её навыков хватит. Когда кислород, сохранённый в лёгких, почти кончается, Третья резко начинает паниковать. Движения становятся беспорядочными, разрозненными. И только осознание, что промедлив — можно умереть, позволяет рыжей доплыть таки до самого конца. Где всё же есть доступ к воздуху.
Вынырнув, куноичи долго кашляет, нервно смеётся и пытается протереть глаза, одной рукой придерживаясь за каменный постамент, возвышающийся в подземном помещении. Там узко, темно, но главное — есть чем дышать. Осязая пространство почти в полном неведении, Таюя молится об отсутствии подвоха посложнее, чтобы тоннель был основным испытанием. И, нащупав какую-то кнопку, не сильно задумываясь, девушка со всей силы жмёт на неё. Выполнил дело — возвращайся смело. Набирая порцию кислорода, рыжая вновь погружается и плывёт назад. Путь наружу преодолевается намного быстрее.
Как только перед глазами брезжит свет — куноичи делает рывок вперёд, преодолевая водную пелену, и лихорадочно вдыхает. Испытание сложное, неприятное. Глаза видят расплывчато, руки дрожат, цепляясь за спасительный бортик. Приходя в себя, Таюя поднимает голову и ищет взглядом Кимимаро.

— Дело в рыбе, — собственный голос звучит как чужой: высоко, истерично, напугано. Девушка пытается сбивчиво растолковать решение, оправдываясь; то, что она жива, само собой свидетельствует о том, что четвёртая головоломка успешно пройдена. Однако, когда казалось бы — отлично, конец, куноичи чувствует, как руки все же соскальзывают с края бассейна. И вода затягивает её обратно, в свои холодные смертельные объятия.
Сил сопротивляться совсем не осталось.

as I cross the raging sea, waves are crashing over me
they drag me down, they drag me down.
I will not drown.

Отредактировано Tayuya (26-01-2017 02:46:38)

on the ground I lay, motionless in pain
I can see my life flashing before my eyes.
did I fall asleep? is this all a dream?
wake me up, I'm living a  n i g h m a r e.

Сделать последний уверенный шаг, но всё же споткнуться, так и не сумев пересечь долгожданную финишную прямую — невероятная обида. Именно это чувство, помимо паники, надоедливым колокольчиком поселившейся в мозгах, раздирало девушку изнутри. Она погружалась в водную пучину легко и стремительно, будто камень. Ещё некоторое время пребывая в сознании, липком, заторможенном, но всё же, Третья корила себя за слабость и слепое безрассудство, коими так щедро оградила её матушка природа. Руки совсем не хотели слушаться, превращаясь в ватные бесполезные палки. Но, невзирая на это, куноичи во что бы то ни стало старалась бороться за собственную жизнь, хотела выбраться на свет. Глупыми движениями Хранительница Северных Врат загребала пустоту перед собой, так и не удосуживаясь ухватиться за что-нибудь. Нет, ранее было потрачено так много сил, что сейчас вырваться из ситуации самостоятельно — невозможно. Веки потихоньку принялись наливаться отборным свинцом, тяжелея, грозя вот-вот закрыться и окунуть разум в печальный прощальный сон. В голове рыжей то и дело пролетали лучшие моменты её короткого существования: вот она, маленькая девочка, встречает Господина. В карих, широко распахнутых глазках столько грусти и надежды, что этот человек всё изменит к лучшему. Затем именно так и происходит. Следующая картина — удачный бой против всех тех подопытных, которых Змеинный Саннин оградил своей меткой. Таюя, уже подросток, не тот наивный комок, тяжело дышит, утирает пот и кровь, да смотрит на товарищей, уцелевших наряду с ней. Наверное, именно в этой ситуации они становятся для куноичи какого-то рода семьей. Такой родной, близкой, пусть и безумно раздражающей. К огромному изумлению, то не последнее предсмертное воспоминание Третьей. В следующую секунду Хранительница Северных Врат переносится в тот день, когда впервые сталкивается лицом к лицу с Кимимаро, в границах собственной комнаты. Она отчётливо слышит его пресловутую угрозу «убить». О, какая ирония — если бы могла, Таюя обязательно бы ядовито улыбнулась — у него этого уже не получится. Судьба здесь главная, и она распоряжается иначе.
Рыжая не успела сделать так много. Например, хотя бы выполнить эту же миссию, добыв для Лидера требующиеся свитки. Не зарекаясь уже о том, что она более не сможет поучаствовать в битвах, повлиять на будущие победы Орочимару-самы и его становление мировым лидером всех шиноби. Также, волнующей трелью в девичьем сердце остался недосказанный ответ на вопрос, заданный некогда капитаном Кагуей, но так бесцеремонно прерванный вмешательством Кабуто-самы.

— Таюя. Ты меня любишь, не так ли?

Если бы какие-то высшие силы, управляющие человеческими путями, дали бы ей ещё хоть один мизерный шанс, она бы поспешила дать ответ. «Так оно и есть». Ведь это чувство, сковывающее по рукам и ногам, заставляющее творить самые несуразные, несвойственные Таюе вещи, а также не отпускать белоснежно-белый образ юноши даже на пути к смертному одру, наверное... и называется любовью?

i will not die, I'll wait here for you, i feel alive when you're beside me.
i will not die, I'll  w a i t  here for you,
in my time of dying.

Почувствовать как лёгкие вновь наполняются спасительным воздухом, а сердце начинает биться в привычном ритме, было для девушки, уже попрощавшейся с жизнью, откровенным шоком. Она рывком открыла глаза, именно в тот момент, когда Кимимаро, отчаянно пытающийся реабилитировать её тело, заканчивал делать искусственное дыхание. Как только парень заметил, что подчинённая пришла в себя, он поспешил освободить зажатый нос, да отпрянуть в сторону. Таюя буквально сразу же закашлялась, выплёвывая некоторое количество воды, каким-то образом умудрившееся проникнуть в организм, и принялась жадно хватать губами кислород. Респирация куноичи неравномерно восстанавливалась, при этом ещё оставаясь громкой, порывистой, хриплой. Не лицеприятная ситуация.
По истечению нескольких минут, что потребовались Хранительнице Северных Врат просто для того, чтобы оклематься, она медленно обернулась на Кимимаро. «Он... спас меня?» — невероятно робкая, неуверенная мысль, поверить в правдивость которой — ну очень сложно. Однако спорить с увиденным воочию — глупость. Времени на то, чтобы продумать и вдаться в подробности того, каким же образом произошло чудесное возвращение на этот свет, у рыжей, к сожалению, не выдалось. Ибо буквально тут же, никого и ничего не ожидая, её вихрем накрыл один, самый важный и актуальный факт — она жива. На глаза моментально навернулись щиплющие слёзы, которые так долго скапливались внутри. Третья поспешила приложить трясущиеся руки к лицу, утирая лишнее непотребство, показывать которое не хотелось никому. Таюя ведь никогда не плачет.
Благо, Кагуя отошёл в сторону, подбирая вещи как девушки, так и свои, посему не стал свидетелем постыдной бреши в эмоциональном фоне. Когда он оделся и медленным шагом принялся приближаться к Хранительнице, она уже более или менее привела себя в порядок, и принялась стягивать те ошмётки, в которые превратились намокшие бинты. Но не успела куноичи и ухом повести, как её тело подняли в воздух.

— Эй! — возглас получился скорее неожиданным, нежели возмущённым. Девушка мигом оказалась в крепких руках Кимимаро, который попросту решил на некоторое время побыть её опорой, дабы поскорее продолжить продвижение по заданию и, наконец, отправиться к главному входу в здание. Четыре загадки успешно пройдены — пора заглянуть в эпицентр древнего строения. — Я могу идти сама! — не унимаясь, недовольным тоном заявила Третья, двумя руками упираясь в плечи спасителя и стараясь всячески вывернуться. Быть обузой — так себе затея. Однако сопротивления Таюи вышли вялыми, смехотворными. — Могу сама, — уже более ровно повторила рыжая, чувствуя, как сдаётся на милость капитана. Ведь он был холодно непреклонен.

Женские руки, доселе пребывавшие в протестном упоре, скользнули за шею Кагуи, сцепляясь в прочный замок. Таюя удобно устроилась, стараясь всячески не обращать внимание на то, в каком же неловком положении она сейчас находилась. Капитан шёл тихо и целенаправленно, не глядя в сторону своего «балласта». В этой непосредственной близости к нему, по телу Третьей разливалось чувство умиротворения и защищенности. Рыжая находилась в атмосфере, благоприятно влияющей на размышления, посему её мысли охватили картины того, что же произошло после того, как она соскользнула в бассейне. Лучше бы куноичи об этом не думала. Ведь от осознания, что, по идее, пришлось проделать командиру, её тут же бросило в невыносимый жар. Обстановка раскалилась. Девушка не ведала, куда кинуть взгляд, пытаясь спрятаться от парня. Она принялась осматривать окрестности, мимо которых они проходили, так как до этого здесь был лишь Кимимаро. Минуя некоторый отрезок пути, взгляд зацепился за механизм в стене. «Наверное это та головоломка, которую он разгадывал». Рассмотреть её детально Хранительнице не довелось, так как шагал парень быстро.
До лицевой части здания оставалось немного, поворот уже можно было различить в буйной поросли зелени. Таюя внезапно вспомнила, что совсем не поблагодарила Кимимаро за спасение. В снедающей неуверенности приблизившись к уху парня, она, задевая носом прядь белых волос, шёпотом произнесла:

— Спасибо, — хоть голос и звучал как-то не так, из-за волнения, вестимо, в этой фразе была неприкрытая искренность.

В дальнейшем путешественники добрались до места назначения тихо-мирно. Отворив дверь самым прозаичным способом — пнув её ногой, Кимимаро переступил порог и аккуратно вернул девушку на землю. Она тут же сделала шаг вперёд, потягиваясь, и принялась с интересом скользить взглядом вокруг. В помещении зажглись факелы, давая возможность рассмотреть лестницу, ведущую вглубь, да диковинные орнаменты из иероглифов, густо усыпающие стены. Куноичи Звука сразу же увлеклась письменами. Подойдя к одной из опор, пальцы Хранительницы Северных Врат прошлись по выемкам, очертания которых складывались в слова. «Жаль, мы не сможем прочитать, что же здесь написано. Это бы помогло». Пока задумчивый капитан делал вид, что сечёт в древнем языке, Третья двинулась вперёд. С сомнением ступая на первую ступеньку, как бы проверяя её на прочность, девушка начала спуск. Путь был не близкий. То и дело, вторя шагам Таюи, на стенах зажигались осветители. Оборачиваясь назад, куноичи не забывала держать в поле зрения Кагую — проход был узкий, обогнать её он не мог.
Достигнув конечной точки, группа оказалась в небольшой комнатке... Без дверей? «Что за хрень, это всё? Больше ничего нет?» — огибая периметр, нервно думала рыжая. В помещении располагались жёлтые урны на ножках, однако заглядывать в них Третья желанием не горела — мало ли, что скрывается там, под крышкой? Прах, аль крыса? Меряя шагами пространство вдоль стен, Таюя начала постукивать по ним. Она искала хоть какую-то зацепку. И вот, проходя мимо определенного отрезка комнаты, опора издала глухой звук. Девушка резко затормозила, в этот раз ладонью ударяя о препятствие.

— Пусто, — изрекла куноичи в пустоту, но, встрепыхнувшись, нашла глазами Кимимаро и также добавила: — Нужно пробить эту стену. Там должен быть дополнительный ход.

Бутафорская конструкция, представляющая собой ложную стенку, была подозрительно простой преградой, повстречавшейся на пути уже бывалых путешественников. Доселе им пришлось преодолеть не мало хитроумных напастей: кому-то искупаться в извивающейся массе ядовитых змеек, кому-то — потонуть в пучине прохладной водицы старинного бассейна. Что уж говорить о других ловушках: музыкальные решётки, камни-символы в подвижных выемках, углубления, заполненные всевозможной мерзостью... А тут — расточительная элементарщина, вызывающая недюжинное недоверие и опасение. Неужели на внешнюю территорию в святую святых — усыпальницу какого-то знатного, аль прославленного хрыча, извращённые умы потратили весь запал и фантазию? И теперь настрадавшимся вдоволь ребятам предстоит банально проломать всего-навсего парочку дилетантских препятствий, для виду, прежде чем добраться до «сердцевины» и заполучить долгожеланные свитки?
Сознание Таюи кричало: нет и ещё раз нет. Скорее всего за данной конструкцией простирается тёмный и сырой лабиринт, полный крутых поворотов, плавных изгибов, в который пусти чёрта — и тот ногу сломит. Карта, как считалось ранее, — ценный и полезный документ, находящийся в руках команды, теперь была бесполезным куском пергамента, ибо охватывала только условные начертания местонахождения здания. «Пока мы будем на свою удачу рыскать в поисках верного хода, успеем десять раз издохнуть с голоду и усталости,» — пессимистично вынесла роковой вердикт рыжая, отходя в сторону и давая простор для искушенной душеньки капитана, коей предназначалась сладостная миссия — развалить опору.
Третья безмерно любила разрушения, ведь изничтожать то, что создали другие — легко, в отличие от того, чтобы созидать нечто собственное. Посему девушка прищурилась и принялась наблюдать за тем, как, поначалу, мягкая плоть Кимимаро разрезается бритвенно-острыми костями, затем на его правой руке формируется импровизированный бур и... Хрусть! Препятствие трещит по швам под мощью Кеккей Генкая парня. Увлечённые и завороженные карие очи старались не пропустить ни единой трещинки, коими в диковинной сеточке покрылась стена, вмиг рассыпаясь.
Когда Кагуя оканчивает процедуру, то спешит первым (главный же) шагнуть в окутывающую чёрным плащом темноту дополнительного прохода. Хранительница Северных Врат не отстаёт, уж больно раскатисто играет в груди любопытство, поэтому копна рыжих волос тут как тут, маячит за широкой капитанской спиной. «Что там, что?» — начисто позабыв прошлые ужасы и шок, оправившаяся куноичи подпрыгивает и заглядывает в небытие. Ей ничего не видно, совсем, но жажде открыть новую неизведанную страничку путешествия нужен хоть какой-то выход. Благо внимание Третьей не шибко рассеивается, и когда Кимимаро пятится назад, она не тормозит его, а отбегает обратно. Парень выбирается из лабиринта ненадолго, лишь за тем, чтобы подхватить факел, довольно удачно соскальзывающий прямиком в руку из плотного металлического зажима на стене, да махнуть Таюе следовать его примеру. Понимающе кивая, Хранительница проделывает ту же операцию, берясь за древко ближайшего источника зеленоватого света, и, вторя своему капитану, продвигается вперёд. Можно смело начинать скитания.

Настаёт очередь куноичи то и дело упираться заинтересованным взглядом в фигуру идущего впереди командира. И ей кажется, что чем дольше их группка двигается, тем прочнее Кимимаро оседает в паутине мыслей. Таюя, как порядочная раба Господина, изначально старалась размышлять о задании, его важности и её роли в нём, однако ох уж этот Кагуя... Вытеснил собою всё. Напрочь. Даже элементарное побуждение запоминать путь, по которому они следуют, с его многочисленными витками. Чутью Кимимаро девушка доверяла, пусть и с некоторыми вполне объяснимыми колебаниями. Например, почему сейчас свернуть нужно именно в правый проход, а не в левый? Ладно, идём туда. Но причина то хоть какая-нибудь есть?..
Со временем усталость даёт о себе знать, и шаги Третьей становятся меньше, что увеличивает её отставание от капитана. Но она и не думает просить привала, дабы передохнуть, — миссия превыше всего! Приходится периодически подбегать, в попытках совсем не потерять из поля зрения бледную фигуру парня. И вот, в один из таких рывков, Кимимаро приходит в голову замедлить шаг, а после — и вовсе остановиться, при этом задавая спутнице довольно внезапный вопрос. Куноичи Звука плавно врезается в командира, не подсчитав все нюансы, но тут же отшатывается назад, прикладывая руку к щеке, коя соприкоснулась с парнем, и потирая её.

— Ауч, — не вопль боли, а краткая форма выражения «ну и какого хрена ты встал как истукан». — Опять этот дурацкий вопрос, — переживая моментом нахлынувшую искорку конфуза, прикрытую злобным недовольством, продолжает рыжая. Однако стоит только впервые за довольно продолжительный срок встретиться взглядами...

По венам ядом разливается знакомое запретное чувство, а колкая электрическая цепь пробегает от кобчика к основанию шеи. Разум отказывается более мыслить в привычном направлении, вторя откликам из сердца, а также напоминает об одном из лже-предсмертных желаний. Рассказать наконец-то правду. Не таясь более, выпустить наружу птицу, раздирающую душу острыми когтями, под названием... любовь? Другого шанса может и не быть. «Он уже отверг меня однажды,» — семена сомнения, в качестве обратной стороны медали, присутствуют в любой ситуации, требующей смелого действия. Долго говорить Таюя не решается, лишь делает несколько беззвучных движений губами.
Но рыжие — такие безрассудные. И когда от собственного мямлящего положения начинает элементарно тошнить, Третья выпаливает как на духу:

— Истинная причина в том, что я.... — провалиться бы сквозь землю, мигом, да не произносить следующие слова. — Кимимаро-сама, я... — а его лицо всё столь же безобразно холодное и отстранённое, будто слушает он совсем не признание в чувствах, а будничную информацию, какой-нибудь доклад. С силой зажмуриваясь, на издыхании Таюя заканчивает: — ...наверное, люблю Вас.

Эмоции, ранее казавшиеся Хранительнице Северных Врат столь яркими, будоражащими и навязчивыми, ровняются с пустым местом на фоне новых, обуявших естество. Открывать глаза девушка напрочь отказывает. Желудок накрывает сводящим дискомфортом, будто там развивается какая-то трепыхающаяся жизнь. Щёки алеют сильнее, нежели самые наливные спелые фрукты. В то же время, наравне с довольно положительными эмоциями, куноичи начинает колотиться от страха быть униженной и осмеянной. «Что я наделала,» — неминуемо следует первое сожаление. «Нельзя было этого говорить! Тупая овца!» — и, вестимо, первое осуждение.
Ноги самопроизвольно отрываются от пола и несут Таюю прочь. Как можно дальше, поворот за поворотом, только бы укрыться от ответа. Горечь, сладость, облегчение... Однозначно не разобрать сумбура чувств.
Девушка бежит в неизвестном направлении, с горящим факелом в руке, норовящим в любой момент потухнуть. Однако подкошенная усталостью и сбившейся дыхалкой куноичи не успевает переместиться сравнительно далеко, тормозя и оседая у ближайшей стены. Третья отбрасывает в сторону источник света, плюя на то, что может остаться в кромешной тьме, да обхватывает себя руками, жмурясь и нервно всхлипывая. Безумно сложно принять, понять и успокоиться.
Просидев в скрюченном положении какое-то время, не проронив ни звука, рыжая потихоньку отходит от импульса. Поднимает голову и беспомощно оглядывается по сторонам. «Дура. Я же потерялась и теперь не смогу выбраться отсюда,» — мысли вязкие и медлительные, как и большая часть движений. Но, о чудо, краешком глаза, где-то по правому боку, куноичи ловит жёлтое свечение из щели в стене. Похоже что недалеко от неё красуется затворённая, слившаяся с окружающими пейзажами, дверь. Таюя встаёт с места, пошатываясь и держать за стену, да бездумно движется к бликам. Преграда поддаётся легкому толчку.

Внутри очень светло, посему по глазам, привыкшим к марку, сей факт бьёт весьма болезненно. Вторгаясь в новую зону чуть более привычными движениями, расправляя плечи, Таюя не может ожидать, что лучше бы ей уносить свою пятую точку обратно, сверкая пятками. Ведь как только зрение свыкается с освещением, пред ней предстают непонятые существа в бинтах. Их тела полностью замотаны в грязно-жёлтые полоски. А выглядят ребята... Отнюдь не дружелюбно. Мурашки пробегают по спине, Третья инстинктивно выуживает флейту и подносит её к губам. Пока создания движутся в сторону гостьи, издавая нечленораздельную речь, Таюя проигрывает первые ноты хорошо знакомой мелодии по призыву. Они шумным, раздирающие ушные перепонки, эхом отбиваются от стен, однако бах... Прерываются. «Нельзя!» — довольно рациональное предостережение звучит в рыжей голове, и девушка останавливает технику. Огромные великаны втроём не поместятся в столь тесной комнатушке, а так как, судя по спуску, находится Таюя под землей, неаккуратное давление на потолок и стены может привести к печальному процессу — обвалу. Ничего не остаётся, как отскочить в сторону и отбиваться врукопашную. Да, вот это действительно помогает оправиться от любовных потрясений — непонятного рода тварь, опутывающая твои лодыжки мерзкими медицинскими принадлежностями...
Медленно, но верно, сие монстры оттеснили куноичи Звука к стене, противоположной входу. И когда, казалось бы, что ситуация не может усугубиться ещё сильнее — гробница напоминает о ловушках. Цепляясь одной ногой за тонкую леску, протянутую на уровне щиколотки, Таюя падает назад, приземляясь не самым безболезненным образом, а пред ней, прямиком из напольных отверстий, незамеченных ранее, вздымаются огромные языки огня. Если бы не эти странные создания — Третья определённо обнаружила бы механизм. Да хоть бы те же углубления в полу. Но вот воинственные существа отвлекли всю сосредоточенность на себя, за что, кстати, поплатились.
Следуя примитивной наводке «убить жертву», мумиподобные монстры нашли упокоение в пекле, не обращая внимания на стихию, стеною развернувушуюся перед ними. Наблюдая и слушая, как с истошными воплями и адски противным запахом погибают бинтованные, Хранительница Северных Врат поднялась и прислонилась к опоре сзади. Что тоже было весьма опрометчиво. С лязгом из стены показались металлические полукруги, тут же приковавшие жертву к стене. И в стороне, в большом интервале, на напольных плитках начали проявляться всё новые углубления, тут же изрыгающие пламя. С промежутком в несколько минут каждая клеточка взрывалась новой порцией стихии. Обездвиженная Таюя могла лишь с ужасом наблюдать за развернувшимся адом, да догорающими мертвяками.

a moment in a million years is all I've got for you.
a moment in a million years to make some dreams come true!
a moment that I won't forget until the day I die. a moment in a million years...
called  l i f e .

Количество загоревшихся напольных плиток увеличивалось в стабильной геометрической прогрессии. Каждые три-четыре минуты, сопровождаясь перепуганным вздрагиванием женских плеч, из маленьких отверстий, формирующих ловушку, вырывались всё новые и новые языки пламени. Они были угрожающими, но, в то же время, смертельно прекрасными, очаровывающими разум. Не даром говорят, что в мире бесконечно долго можно смотреть на три вещи: как течёт вода, как работают другие люди и как горит огонь. Стихия нетерпеливо моргала, переливалась всевозможным многообразием оттенков красного, оранжевого, жёлтого, да потрескивала, упорно стремясь проложить и преодолеть кратчайший путь к лакомому человеческому кусочку. Пламя намеревалось поглотить подвернувшийся рыжеволосый дар целиком, превращая его в безобразную горстку чёрного пепла и парочку обуглившихся косточек.
Таюе было по-настоящему страшно. Девушка перебирала в голове всевозможные варианты по освобождению, однако стремление сопротивляться притуплялось из-за жара, ощущаемого каждой клеточкой тела. Запах палёной мертвечины и вид катающихся по полу перебинтованных существ также вкладывали свою лепту в притупленное восприятие реальности. Остатки сознания стремительно покидали Третью. Куночи чувствовала, как обмякает, но упасть ей не давали стальные оковы на ногах. Всё, что оставалось рыжей: держаться руками за шероховатую поверхность стены, с каждым скользящим движением вниз сдирая нежные пальцы музыканта до крови, да мысленно звать на помощь. Не неопределенную фигуру, не Орочимару-саму, не Бога... А Кимимаро. Единственного, кто сейчас действительно мог вызволить её из этой как физической, так и моральной пытки.
По закону жанра, и просто потому, что история вроде как хорошая, мольбы Хранительницы Северных Врат были услышаны. Сквозь дым и пекло, развернувшееся пред взором, Таюя всё равно почти сразу же различила бледный образ Кагуи, замаячивший в дверном проёме. Первоначально осматриваясь, анализируя обстоятельства и собственные силы, парень медлил. В голове Третьей рождались самые разнообразные предположения. Быть может, командир злится на неё за произнесённые слова? Презирает? И, посему, не поспешит вызволять, а оставит тут, в «жерле», позднее в убежище сообщив Господину о приключившемся несчастном случае? Кажется, нет. Грациозными танцующими движениями Кимимаро пробивается вперёд. Будь куноичи в чуть более привычном расположении духа, она обязательно бы восхитилась гением древнего клана. Восхитилась, обозвала сраным выпендрёжником, и опять восхитилась. Кагуя был равным языкам пламени, извивающимся в природных плясках. Несколько чётких выверенных перемещений и один прыжок понадобились парню, чтобы оказаться рядом с пленной подчинённой. Два взмаха крепкой костью из собственного организма — дабы вызволить её. Огонь норовил вот-вот сцапать парочку, но благодаря острой реакции беловолосого, подхватившего рукой Третью и унёсшегося на безопасное расстояние, им удалось выжить. Для рыжей, безвольно болтающейся во власти Кимимаро, действия проходили словно в замедленной съёмке. И только мягкие успокаивающие объятия, в которые в итоге превратилась хватка парня, смогли немного отрезвить девушку, вызывая мурашки по коже и снимая колющее под рёбра напряжение.

i can taste more than feel,
this burning inside is so real.
i can almost lay my hands upon
the warm glow that lingers on.

Искры пожара продолжали бушевать в карих глазах Хранительницы Северных Врат. Отойти от подобного потрясения, чёрной меткой отравившего воспоминания, было очень тяжело. Не в силах вслушаться в речь и хоть что-то ответить на вопрос своего спасителя, девушка просто-напросто плотно прижалась к нему, на задворках сознания отмечая невиданную ранее нежность. Куноичи напитывалась ощущениями защищённости и утешения, кои дарила ей близость с Кимимаро. В объятиях беловолосого было хорошо и уютно, поэтому хотелось, чтобы он никогда не покидал её, не отпускал в жестокий мир, где на каждом повороте поджидала кочка, намеревающаяся сбить с ног. Руки Таюи устремились навстречу командиру, однако, одолеваемые трясучкой, смогли едва лишь вцепиться в ткань белой накидки, сжимая её в кулачках.
Они стояли так некоторое время, каждый на своей волне: кто-то до конца переваривал признание в любви, размышляя, каким образом ответить, а кто-то медленно, но верно возвращался в привычное русло, начиная под другим углом оценивать происходящее. Когда свойственное повседневности состояние принялось возобладать, возвращая Третью из страны грёз на твёрдую землю, в ней наконец-то щёлкнуло — Кагуя не отвергает её чувств, и даже более — кажется, разделяет. А все те дурацкие переживания, окатившие рыжую в коридорах лабиринта, за секунду превратились в бесполезное выматывание собственных нервов. «Стоило только немного подождать,» — раз за разом повторяла про себя куноичи Звука.
Восстановившая внутреннюю гармонию Таюя, ощущая скользящее поглаживание вдоль своей щеки, подняла доверительно распахнутые глаза на командира. Эта трепетная ласка вызвала на её губах робкую улыбку, которая тут же растворилась во внезапном поцелуе. На мгновение девушка дезориентировалась, испытывая запретную теплоту и мягкость уст Кимимаро. Действительно ли это происходит на самом деле? Ответ был прост — да. И вырывающееся из груди сердце, да распространяющаяся в душе эйфория, стали лучшими тому доказательствами. Третья ответила Кагуе взаимностью, руками обхватывая его за шею и с нежностью вовлекаясь в поцелуй. Пальцы скользили по бледной коже парня, пытаясь через тактильные ощущения также выразить глубокие чувства хозяйки. Под конец рыжая льнула к капитану с настоящей жадностью, будто бы находились они не в подземной комнате, а в жаркой пустыне, и его губы были единственным источником воды, способным спасти её от погибели. Когда запас кислорода в лёгких закончился, отдаваясь удушением в горле, поцелуй прервался.
Хранительница Северных Врат окончательно расслабилась. Кимимаро её любит, и озвученных тому заверений совсем не требовалось. Девушка чувствовала это, каждым миллиметром своей души. А слова... То всего лишь звуки, имеющие свойство тонуть за давностью лет.
Прислонившись своим лбом ко лбу Кагуи, Таюя вглядывалась в его зеленые глаза, наслаждаясь последними секундочками того времени, что они посвятили друг другу.   

i surrender all control
to the desire that consumes me whole
and leads me by the hand to infinity,
that lies in wait at the heart of me.

Третья не желала прерывать умиротворяющую идиллию, но задание от Господина оставалось незаконченным, и мысль об этом тонким звоночком разносилась в голове. Сделав неохотный шаг в сторону, тем самым отпрянув от капитана, рыжая принялась изучать окружающее пространство, благо теперь ситуация позволяла ей делать это спокойно и внимательно. В закрытой комнате не было никаких других дверей, а сие означало то, что путникам так или иначе придётся вновь продолжить блуждания в лабиринте. Однако интуиция Таюи подсказывала, что у помещения, в котором они находились, имелось особое предназначение. Не просто же так древние умы оставили здесь и ловушки, и этих странных перебинтованных существ?

— Осмотримся? — скорее даже утвердительно изрекла куноичи Звука, покидая зону комфорта и с особой осторожностью направляясь к одному из углов, где, как ей показалось, что-то еле различимо блестело. Каждый сантиметр под ногами для девушки казался подвохом, поэтому до пункта назначения Хранительница Северных Врат добралась лишь спустя добрых пять минут. Не повстречав на пути иных преград, Таюя выдохнула с нескрываемым облегчением. В одном из концов комнаты действительно оказалось нечто интересное: на тонкой прозрачной леске, прикреплённой к потолку, висело изящное серебряное колечко. Лицо Третьей выразило искреннее удивление. «Очередная ловушка? А, может быть, какой-то скрытый механизм?» — куноичи терялась в догадках, вглядываясь в отблески металла. Обернувшись на капитана, рыжая глазами указала на находку и произнесла:

— Вам стоит взглянуть, — не глядя на все те страсти, развернувшиеся ранее меж партнёрами по команде, Таюя не смела переступать субординацию и обращаться к Кимимаро на «ты». В её понимании они только-только встали на извилистую дорожку, ведущую друг к другу, и некоторые мелочи, подобно этой, преодолеть ещё только предстоит. Ожидая реакции Кагуи, его слов иль каких-либо действий, Хранительница резко ощутила острое желание прикоснуться к колечку. «Так нужно,» — неуклонно твердило шестое чувство, вступая в ожесточённую борьбу со здравым смыслом.
В приключении, размеренно продолжающемся и по сей час, Третья наделала много опрометчивых ошибок. Скинула командира в яму со змеями, чуть не утонула в бассейне с водой, убежала в неизвестном направлении, после чего попалась в огненный капкан... И сейчас жизнь, смеясь, подсовывала ей под нос очередную возможность влипнуть в историю, утягивая за собой Кагую. Которой рыжая, конечно же, воспользовалась, доверяя себе и своему мироощущению. — Будьте осторожны, — в этот раз куноичи предупредила гения о своих сумасбродных намерениях. Растёт. Хватаясь цепкими пальцами за изгиб подвешенного украшения, Таюя с интересом поняла, что леска тянется, удлиняясь. Видимо высоко над рыжей головой имелось некое углубление с катушкой, разматывающей её. Оттягивая подвес до максимально возможной длины, напряжённая Хранительница Северных Врат услышала пару щелчков, после которых раздалась короткая раскатистая мелодия. Из противоположной стены молнией что-то вылетело. Рыжая среагировала почти моментально, отпуская кольцо и отскакивая в бок. Но несколько маленьких деревянных колышков, коими и оказались снаряды, застряли в мягких тканях правой ноги. Справляясь с колющей болью, распространившейся по всей площади конечности, Таюя зашипела, присаживаясь на одно колено и с силой вырывая инородные тела.
Жизнь : куноичи — четыре : ноль. Третья опять напортачила, из-за чего пострадала, пусть и не сильно. Разум замигал настораживающей мыслью — а что если на кончиках деревяшек был яд? Но, вроде как, Таюя чувствовала себя нормально. Вертя в руке снаряд, признаков каких-либо субстанций на нём обнаружено не было. Повезло так повезло. Также девушку сильно занял звук, проигравший в помещении после оттягивания лески. Он был низким, гулким, знаменующим нечто неправильно. Куноичи вспомнила о тех ключах, которые им пришлось разгадать у входа, дабы открыть дверь. Все они были музыкальными, но не ловушками, а механизмами. Это заставило рыжеволосую уверовать в то, что перед ней загадка, которую требуется разрешить. Проследив глазами как кольцо проползло вверх, возвращаясь в исходное положение, Хранительница Северных Врат вновь обернулась к Кагуе. Было страшно столкнуться с его осуждающим прищуром, аль того хуже — разгневанным выражением лица. — Доверьтесь мне, капитан. И не прерывайте. Есть одно предположение... — и оно действительно было.
Поскольку в движении механизм издал несколько щелчков, Таюе показалось, что она попросту вытянула леску не на ту длину. Четыре звука — то был неверный вариант. Поднимаясь да расправляя плечи, девушка опять взялась за украшение, и, как в лучших историях про упрямых дураков, повела вниз, отмеряя два щелчка.
Удивительно — но сработало. Раздалась иная мелодия, высокая, по-видимому вещающая правильный ответ. Никаких провалов в полу, падающего потолка, шквала колющего-режущего оружия. Только стена, расположенная справа, описала поворот в сто восемьдесят градусов и явила путникам некий алтарь с огромным количеством интересностей, расположенных на нём.

музыкальное сопровождение: Karen O — I Shall Rise.

Явственно приближался грандиозный финал далёкого путешествия шиноби Звука. Главным предзнаменованием тому, бесспорно, стал искусно выполненный алтарь, щедро украшенный полосками дорогих металлов и россыпью драгоценных камней. Доселе путникам не приходилось сталкиваться с чем-то подобным, достойным древних почитаемых правителей. А из этого следовало, что сейчас они стремительно приближались к заветной искомой цели — редким свиткам для Господина. Девушка, ставшая невольным безмолвным свидетелем того, как потёртая шершавая стена сменяется неким новым объектом, величественным, сотворённым ревностной рукою талантливого мастера, не удержала эмоций, вырвавшихся из груди выдохом восхищения. Однако подойти к неизвестной конструкции куноичи Звука не решилась: то была прямая прерогатива её капитана, возглавлявшего импровизированный отряд. Кимимаро не заставил себя долго ждать — в несколько уверенных, но всё ещё петляющих по плиточкам шагов командир прировнялся к сооружению, да принялся с нескрываемым усердием изучать его. Завороженная как ворона, всем известно — птица, падкая на то, что неровно лежит и красиво блестит, Таюя молча наблюдала. К слову, не только за чарующими переливами и игрой лучиков искусственного света в плоскости алтаря, но и за манипуляциями беловолосого парня. Интересно, удастся ли гению богом забытого клана Кагуя найти что-нибудь полезное или интересное? Данный немаловажный вопрос только предстояло раскрыть. Глубоко утопая в собственных мыслях и бесчисленных предположениях, Третья принялась анализировать, какую же такую выгоду способна преподнести звуковикам находка. «Может быть там найдётся карта подземных ходов?» — с этими думами куноичи мельком озирнулась на дверь, ведущую обратно в объятия тьмы, прохлады и дюжины крутых поворотов. «А, возможно, вся эта помпезная хреновина — ключ к некому механизму. Подёргал, покрутил чего — вот и пол разъехался, да выход нарисовался». Вычерчивая параллели в подсознании, Хранительница Северных Врат в фоновом режиме продолжала неотрывно курировать Кагую, перешедшего из стадии осмысления к активным действиям. В умелых пальцах капитана то и дело, один за одним, мелькали разнообразные камешки с вырисованными на них неопределёнными иероглифами. Было несколько забавно отмечать то, с какой сосредоточенностью Кимимаро щурится, вглядываясь сначала в выпуклые чёрточки на кусочке загадки, а затем в выемку на алтаре. Невооружённому фактами зрителю вполне себе могло показаться, что этот парень знает своё дело, и вторит отнюдь не логике и интуитивному чутью, а глубоким познаниям в культуре народности, некогда воздвигшей данное здание.

Подобное умиротворительное затишье не могло продолжаться долго, так как пирамидальное строение, кишащее ловушками, буквально в каждом своём уголке испытывало посетителей. Как только Кагуя сделал что-то не так — из объекта, на внушительной скорости, в него попытался вонзиться деревянный кол с металлическим наконечником. Реакция Таюи сработала заторможено: куноичи Звука вскрикнула лишь тогда, когда смертоносное оружие, напоровшееся на геном капитана, раскололось в щепки и упокоилось на полу. Следом за выкриком, подразумевающим огромное волнение рыжей за жизнь Кимимаро, последовала злобно выплюнутая матная фраза. Она была высказана в сторону тех, кто сотворил подобную подлую махинацию; высказана на автомате, с робкой надеждой сокрыть всё ещё смущающие полыхающие чувства. Жестокий выпад судьбы не остановил целенаправленного беловолосого. И слова не проронив по поводу произошедшего, командир возобновил попытки расколоть загадку алтаря. Третья приблизилась к нему, маяча за спиной и заглядывая через широкие плечи на рабочую область. Почему Кагуя не просит помощи? Самоуверенность или забота? Хранительница Северных Врат и сама была не против поучаствовать в происходящем. Зорким взглядом карих глаз оценивая камни, ни к какому толковому умозаключению девушка не пришла. «Ну и ладно,» — махнула рукой рыжая, возвращаясь к исходной точке своей дислокации, делая вид, что с «барского плеча» позволила гению разобраться самому. Признавать свои слабости очень сложно!
Кимимаро смог найти решение, конечно же. Сперва под его виртуозным руководством в комнате потухли столбы огня, вызывающие у Таюи не самые приятные чувства, а затем вообще произошло «чудо из чудес» — ещё одна стена в маленьком помещении начала двигаться, расходясь в стороны и являя взору шиноби коридор. Рыжая присвистнула, жадно оценивая внешний вид нового пути. «Красиво,» — честно призналась она. «Главное чтобы за всей этой мишурой не скрывался какой-нибудь неожиданный пиздец». Не долго думая и не строя лишних планов, Таюя прошествовала вперёд, на встречу с новыми опасностями, поджидающими их на открытой дорожке.

Пред самым порогом, явно определённым перекладиной, девушка приостановилась, вглядываясь в пространство перед собой, и выискивая какие-нибудь подозрительные вещи. Тут вполне могла быть натянута еле различимая тонкая леска; на полу, аль на стене, могла выпирать некая кнопка-плитка-активатор ловушки... Однако нет. Ничего подобного не наблюдалось. Недоуменно поведя плечом, Третья окончила оценку положения, после чего смело ступила в коридорчик.
Перемещение по не широкому, но изощрённо украшенному пути прошло относительно спокойно. И только в самом конце, в той несчастной зоне «метр на метр», отделяющей путников от огромного светлого помещения, показалось препятствие. Стены прохода в этом самом месте были располосованы на три углубления, с обеих сторон, между которыми покачивались внушительные лезвия. Они крепились к потолку, раскачивались уверенно, в среднем темпе. Сквозь них вполне себе допустимо было проскочить, однако для этого требовалась хорошая реакция и немалая сосредоточенность. Сперва куноичи остановилась и внимательно осмотрелась по сторонам, в поисках рычагов. Быть может, данный механизм возможно выключить, чтобы не подставлять мягкие тела под остро заточенные лезвия? Ничего подходящего обнаружено не было. Стоит сказать больше: вокруг шиноби, на стенах, полу и потолке, не было вообще ничего, не считая разве приевшихся письмён. Раскачивающиеся словно маятники острия стоило бы попробовать остановить, но... То было долгой процедурой, да и ненадёжной. Поэтому, просигналив Кимимаро, что она пойдёт первой, девушка скользнула вперёд. Её тело изгибалось грациозно, по-змеиному. Первое, да и второе препятствия не удержали рвущуюся рыжую. С третьим же «маятником» дело обстояло сложнее: он выбивался из общего ритма, перемещался в разы быстрее. На лбу Таюи проступили капельки пота, скатывающиеся по коже вниз, к подбородку. Хранительница Северных Врат занервничала, представляя себе картину того, как её внутренности размажутся по светлой поверхности стены, соприкасаясь со столь опасным оружием. «Спокойствие. Я справлюсь,» — подбодрила себя девушка, делая стремительный рывок и преодолевая последнее лезвие. Третья осталась жива, попала в следующую комнату, однако острое препятствие всё же «лизнуло» её. Обрывая кусок ткани на левом плече, маятник до крови оцарапал кожу, обнажая место нового ранения. «Сука,» — прошипела про себя Таюя, касаясь пальцами очередного «трофея», а после вглядываясь в алеющие пятна на ладони. Кровь не хлестала фонтаном, не мешала двигаться и даже драться, однако область увечья болезненно пощипывала.
Дождавшись того, когда Кимимаро перейдёт на другую сторону, Таюя позволила себе оценить новую обстановку. Теперь же команда оказалась в просторном помещении, украшенном самодельными светильниками на длинных ножках, да многочисленными сундуками. Но самым главным достоинством, буквально сразу же захватившим внимание девушки, стала огромная фреска на стене. Она представляла собой внушительных размеров рисунок, на котором изображались ранее повстречавшиеся у алтаря существа, в их полный рост. Одно, вестимо — главное, возвышалось над остальными. Его образ был размыт, и напоминал скорее контур, нежели полноценное изображение.

Когда реальность, на некоторое время ограничившаяся лишь произведением искусства, вернулась к Третьей, та переместила своё внимание на другую часть помещения. И, собственно, не зря, ибо как раз там девушка смогла лицезреть величественные врата, находящиеся, правда... В стене, на высоте трёх, а то и четырёх метров. В искреннем непонимании Таюя продолжала исследовать комнату, обнаруживая белокаменные подставки и лежащие на них толстые таблички, а также большой уровневый механизм в полу, с выемками. На первом уровне, самом близком к шиноби, располагалось четыре углубления; дальше, по направлению к воротам, их количество уменьшалось. В общей сложности, прорези образовывали «ёлочку», в порядке «четыре-три-два-один». Без приказа, да или хоть каких слов Кагуи, Хранительница Северных Врат не шевелилась. От греха подальше, а то натворит ещё чего-нибудь...
Как оказалось, появление группы людей в данном отрезке здания не осталось не замеченным. Путешественники толком не успели ничего сделать, как откуда ни возьмись перед ними шмыганули два чёрных силуэта. Таюя мигом напряглась как струна, доставая верную флейту и принимая боевую стойку. Но когда «тени» показались на свет... Куноичи захотела побить себя по щекам. Это были коты! Прекрасные, грациозные, иссиня-черные, животные двигались словно зеркальные отражения друг друга, приближаясь к парочке. У рыжей, быть честной, от потрясений и усталости не было сил даже языком шевелить, сотрясая воздух какими-либо словами. Она общалась с Кимимаро по средствам жестов или контакта глазами, которые, кстати, сейчас выражали растерянность. Сложно было ожидать подвоха от подобных миловидный существ, но он был, и ой какой. Стоило только пушистым комкам оказаться ближе, как они превратились в человекоподобных особей с кошачьими головами, прямо как на картине в этом помещении. В руках-лапах стражи сжимали внушительные секиры, а их жёлтые глаза сверкали недружелюбными искрами. Древним силам не нравилось, что кто-то сумел вторгнуться так далеко, обойдя все охранные препятствия.
С истошными воплями создания ринулись на парня с девушкой.