Любая змея укрощается чарующими звуками флейты. Мелодичные ноты, что одна за другой вылетают из этого инструмента, всегда действовали на хладнокровных созданий подобно волшебной палочке. Резвая трель, аль нежный перезвон — и вот же, гадюка, до этого старательно целившаяся вцепиться своими острыми клыками прямиком в твою лодыжку, податливо изгибается в невероятном животном танце. Таюю уже длительное время не оставляет мысль о том, чтобы научиться хорошо играть на своём верном оружие. Ей хочется исполнять не только адскую какофонию, которую она окрестила «музыкой смерти», направленной на изничтожение любого врага её господина, но и ласковые, успокоительные мелодии. Те, что средь холодных одинокий будней в логове Звука смогут послужить Саннину, отождествляющему себя со змеями, упоительной отдушиной. Куноичи наивно желает, или даже слепо верит в то, что и в данном случае магические возможности флейты относительно ползучих подтвердятся, играя ей на руку. И Третья, стремительно ворвавшись в сердце Лидера живенькой гаммой-мажором, навечно останется там любимой покорной укротительницей.
И пусть в столь неравном поединке, где дрессировщик — явный дилетант, а ползучее — настоящая королевская кобра, перевес скорее на стороне ядовитого животного, Таюе просто требуется полагаться на лучшее. Ей нужна эта шаткая соломинка надежды, дабы наполнять убогое существование хоть какими-то целями и стремлениями. Ведь раз за разом у великого ума появляются всё новые, более интересные марионетки. Усовершенствованные, возиться с которыми гораздо забавнее — тут тебе и Кеккей Генкай забытого Богом клана, и Шаринган на блюдечке. Конечно, новые игрушки имеют свойство ломаться, а некоторые — даже убегать, однако вся горечь в том, что от них то Господин не отказывается, пытаясь всяческими методами вернуть, склеить...
А старые тряпичные куклы с флейтой так и остаются где-то в пыльном шкафу, заброшенные и пронизанные одиночеством. К ним более, увы, рука спасителя и не протянется; их более, увы, шипящий голос не подзовёт.

Пытаясь выкроить из головы забредшие пессимистичные мысли, что не имели за собою никакой пользы, лишь вгоняя всё глубже во владения госпожи депрессии, Таюя бежала прочь от убежища Звука. В этот неплохой денёк, когда солнце лениво, но все же дарило земле свои тёплые лучики, девушке удалось обвести вокруг пальца не шибко умных товарищей, и тенью ускользнуть заниматься личными заботами. Повезло, что Сакон и Укон куда-то запропастились, ведь запутать Джиробо и Кидомару, один из которых от природы не одарён мозгами, а другой — так ослеплён собой, что не замечает ничего, не составило труда. И вот, преодолев с километр пути (безопасное, но близкое расстояние, по мнению куноичи), Третья наконец остановилась. В руке она крепко сжимала музыкальный инструмент, глаза же принялись с откровенным интересом блуждать по окружающим видам. Место было неприметным: лесная полянка размера метр на метр, окружённая типичными стройными станами деревьев. Впереди возвышался большой, ветвистый, буйно поросший зеленью дикий куст. В названиях и видах растений Таюя не разбиралась, но знала, что к некоторым из тех, что растут в округе деревни Звука, лучше не прикасаться лишний раз — себе дороже. В лучшем случае отделаешься кусачим ожогом, в худшем — внезапно схлопочешь кожную хворь.
Оставшись вполне удовлетворённой увиденным, Таюя, не мудря, села прямиком на траву, загибая ноги в «позу лотоса». Определив наиболее комфортное положение, девушка была готова уже поднести флейту к губам, как резко остановилась. В который раз на тренировке её обволакивало унижающее чувство стыда. Разум опять и опять кричал, что это не в образе Третьей — играть чувственные мелодии. Что её ипостась — грубая, адовая музыка, не связная ни одной наукой; тупой набор звуков, понятный лишь призываемым монстрам. И вообще, не дай всевышние силы ещё кто-нибудь увидит, услышит! Нервно облизывая губы, пытаясь справиться с собой, несколько минут куноичи тормозила. Но мечтательные цели вновь взяли верх, и, как следует потоптавшись по всяким там стереотипным предрассудкам, позволили Таюе свободно вдохнуть и начать исполнять свою песнь.

Ноты лились медленно, сплетаясь в, по началу, сонное тягучее звучание. Под такие мотивы хорошо бы засыпалось бессонной тёмной ночью. Однако когда губы привыкли к инструменту, одышка отошла на второй план, мелодия сменилась на более стремительную. В ней просачивалось что-то душевно-доброе, тянущее в пляс; затем оно сменилось на ироничное, подтрунивающее, с внезапными громко выделяющимися акцентами. Рыжая играла и так, и сяк, как только хотелось её душе. За тот час, что она провела в гордом одиночестве, звуки менялись от грустных — к весёлым, от нежных — к грубым, и так далее. На последнем издыхании выдувая незатейливую композицию, куноичи внезапно услышала шевеление где-то недалеко от себя. Тело моментально напряглось. Третья убрала инструмент от лица, отмечая, как же сильно ноют губы после долгой игры. Плавным движением свободной руки подцепив из сумки кунай, Таюя затаилась, прислушиваясь. Помимо шелестения в лесу было множество других звуков, что здорово сбивало и запутывало. Сначала ей казалось, что посетитель по правую сторону, затем — что, всё же, он ломает ветки куста, растущего слева. «Кого это принесло в такую глушь? Не помню, чтобы по нашей территории гуляли путешественники, а то и ещё какой сброд. Нужно приготовиться,» — с этими мыслями девушка посильнее сжала оружие. Когда же хрустнувший звук послышался отчётливо близко, знаменуя последующее явное появление гостя, Таюя громогласно произнесла:

— Кто здесь? — усиленным стуком в ушах отдавал пульс: видимо, адреналин в крови подскочил. Да, признаться, визитёров куноичи Звука совсем не ожидала. — Выходи, иначе я найду тебя сама. И будет очень, очень плохо.

пусть в кувшине том да под тонким льдом
солона вода — все ж налейте. бог меня простит, а дьявол просвистит

соло на  и с п о р ч е н н о й  флейте.

Отредактировано Tayuya (26-01-2017 02:58:58)

две разных  в о й н ы  в голове,
две разных весны — одна зима.

Самым наглым образом покачиваясь на ветке злополучного дерева и вызывая хруст его коры, не способной устоять под натиском крепкого человеческого тела, тот, кто осмелился столь резким и дерзким образом потревожить размеренное спокойствие девушки ещё не мог даже и предположить, что нарвался и разворошил самое настоящее осиное гнездо. И, забегая наперёд с объяснениями, дело тут совершенно не в балансе сил — Таюя явно не является сильнейшей представительницей удачных опытов Орочимару (загляните в тёмные подземные лаборатории Змеиного Саннина и там, вестимо, вы встретите около десятка индивидуумов, всё же способных дать нукенину-подрывнику достойный отпор). Вся соль в характере личности, с которой довелось столкнуться парню. Хранительница Северных Врат — отнюдь не робкого десятка, от её сладких речей уши могут мгновенно завернуться в трубочку. А уж если члену одной из самых мутных организаций мира шиноби предстоит выведать информацию у Таюи — караул. Сие предполагает ледяное спокойствие, полнейший контроль эмоций и недюжинное терпение за плечами. А в случае Третьей — количество требующихся сил и ресурсов надобно возвести в куб.
Легче убить рыжую, нежели заставить предать Бога своей жизни.

Однако, плавно возвращаясь к более конкретной ситуации, стоит сказать, что появление Дейдары произвело довольно мощный эффект. Он раскрыл своё местоположение сразу же, жёлтой молнией спрыгивая на землю. Первое, что приковало внимание Таюи — чёртова нахальная улыбочка, так и разящая самодовольством за километр. Её буквально с первых секунд захотелось стереть, лишь бы не видеть этого упования собственному я. В дальнейшем отрывочно, но очень внимательно изучая образ незваного гостя, куноичи остановилась на мысли о том, что он уж очень... импозантен. Красив, очарователен, привлекателен — эпитеты для сопливых девочек-неженок. Для Третьей же парень перед ней был именно внезапной притягательной интригой. Ранее ей не попадались люди с подобными данными: длинные блондинистые волосы, одновременно как распущенные, так и собранные в высокий хвост; правильные, округлые черты лица; небесно-голубые глаза. Несколько секунд рыжая попросту напитывалась образом, не испытывая ровным счётом ничего. Но как только виновник открыл рот...
Музыка. Плохой отзыв об игре Таюи на флейте, на данном отрезке её жизни, — это смачный удар в под дых. Девушка даже не скрыла своего возмущения, от которого чуть было не задохнулась. Он заявился нежданно-негаданно и, не удосужившись даже представиться, включил избирательного критика? Руки куноичи сжались в кулачки: изящные, смехотворно маленькие, по сравнению с теми же мужскими, но такие грозные, коль в них вложен обожаемый музыкальный инструмент. Секунда времени — и на короткую колкую фразу послышался плотный, не обделённый матом ответ:

— Что-что сказал, ушлёпок? — Третья наигранно приложила руку к уху, имитируя будто бы сразу и не расслышала слов блондина. — Ужасно? Что ты можешь понимать в музыке — хрен с бугра?! — раздражение разрасталось в груди подобно  пожару в центре буйного леса. — Это — «искусство».

две тонких струны в  р у к а в е ,
достанем до дна —
сойдём
с ума.

Куноичи чувствует, как, поддаваясь поводку эмоций, мир вокруг мутнеет, а голова упорно отказывается думать о чём-то, кроме жестокого убийства грубияна и хама. Вот только такое состояние мигом меняется, когда карие глаза останавливаются на красных облачках, отображённых на плаще негодяя. Горло начинает першить, где-то в районе него тут же образуется комок, из-за которого дыхание превращается в более шумное и прерывистое. «Акацки,» — одно основное чувство. Животный страх.
Об этих ребятах ходит много слухов, но Таюя уверена — они не описывают и половины. Маньяки, убийцы, садисты и попросту опаснейшие нукенины всех селений, преследующие понятные только им цели и идеалы. Их знак — реющее кровавое облако на фоне чёрного плаща. Хранительница Северных Врат, как бы случайно, вспоминает, что их Господин, глубоко почитаемый Орочимару-сама, некогда был членом данной группировки. Однако их мотивы столкнулись лбами, не сошлись, и Саннин поспешил покинуть состав. «Неужели они послали кого-то за Лидером?» — ещё одна палочка в костёр страха, ведь убежище, по меркам куноичи, находится совсем недалеко. «Во что бы то ни стало я должна увести отсюда этого ублюдка,» — рыжая бегает глазами по местности, будто дерево аль растение способны дать ей совет.
Голос парня в очередной раз режет слух, подтверждая самые ужасные опасения Третьей. Им нужен Орочимару. И явно всё равно каким — живым аль мёртвым. Вторым, скорее всего, даже предпочтительнее. Остаётся лишь весомая загвоздка в том, как прознать, где же лазейка, в которую заползла змейка?
Правильно — непосредственно через воспитанницу Звука, так удачно подвернувшуюся на пути.

— Закрой свой поганый рот. Не смей в такой неуважительной форме отзываться об Орочимару-саме, — Таюя буквально рычит, обнажая невидимые клыки, но голос уже не столь уверен. В нём и дураку слышны нотки отчаянного ужаса. — Я не скажу тебе ничего, — на выдохе заканчивает девушка.

Её решительности и безрассудной преданности своему Господину стоит позавидовать. Глядя в лицо тому, кто явно сильнее, да ещё и представляет опаснейшую шайку, у многих других подкосились бы ножки, да задрожали ручки. Однако Таюя — не такая. Ей может быть страшно, больно, не комфортно, но идеалы — выше всего. Променять их, променять Змеиного Саннина, девушка не в силах.
Посему, пытаясь выбраться из липких сетей всепоглощающего страха, Третья думает. Сосредоточенно, быстро, по теме. Как бы покинуть капкан, остаться в живых, не предать Лидера и, возможно, даже выйти победительницей и оповестить его о ловле, что устроили Акацки?

Отредактировано Tayuya (27-01-2017 03:25:21)

Душевная организация творческой особы — это вещь по своей природе тонкая, специфическая, а главное — уж очень хрупкая. Буквально один неправильный жест, взгляд или слово способны разломать её на мелкие кусочки, заставляя собственника оной выйти из себя, демонстрируя миру самые горячие качества, на которые только способна человеческая личность. В данной ситуации красноречивая Таюя, сама того не ведая, удачно подцепила языком Дейдару с его ревностным отношением к такому понятию как «искусство». Что касается Третьей, то она относилась к сему термину с нотками пофигизма и скептицизма, не считая, что это есть важная составляющая жизни. Приятная, отрицать нельзя, но не шибко главенствующая. А вот юноша, стоящий пред соперницей во всей своей красе, — абсолютно другая история. Как только до его ушей дошла небрежно брошенная фраза, он моментально пыхнул, и начал бегло выливать на голову Хранительницы Северных Врат тонну кричащей поучительной информации, включающей в себя выражение личных мыслей. В ход шли не столько громкие заявления, но и руки, доселе сокрытые за вуалью иссиня-черной материи, именуемой плащом. Блондин размахивал ими вправо, влево, гоняя воздух из стороны в сторону, буквально физически сотрясая окружающее его пространство мощью собственного негодования. «Откуда они такие, блять, берутся,» — с раздражением впитывая речи Дея, думала про себя рыжая.
Тревога, зародившаяся в сердце ранее, в связи с идентифицированием незваного гостя как члена Акацки, нарастала, но отдавалась в мозгу приглушенно, так как мешалась с другими сильными эмоциями, испытываемыми под влиянием драматического положения. И если бы руки подрывника тщательно не пережевывали глину, готовя явить белому свету творения безумного гения, кто знает, не потянулась бы импульсивная Таюя к личику Дейдары, дабы проехаться по нему рифлёной подошвой обуви? Ведь девушка — та ещё оторва.
Приключиться этому не довелось, так как к такой идее куноичи Звука пришла очень поздно, в момент кульминации выступления оратора. Верхние конечности блондина, по видимости достаточно сформировав «пластилин», выпустили из себя парочку птичек. Те, махая утончёнными крылышками, устремились прямиком к синему полотну неба, как и следует всем тварям летающим. Третья толком и не успела среагировать, а Дейдара уже сложил пальцы, формируя печать, да выкрикнул короткое слово. Кат? Кит? Кац? Разбираться времени не было. Ибо следом за звуком прогремел настоящий устрашающий взрыв.

keine zeit für träume, es muss weiter gehen.
keine zeit zu fragen, oder zu verstehen.
denn du kämpfst allein, niemand sieht dich bluten, niemand hört dich schreien.

Стало совсем не до шуток и прочих опусканий, которые девушка щедро позволяла себе ранее. Теперь уж ужас и переживания, маячащие на задворках, вышли на первый план, беря тело рыжей под контроль дьявольского танца. Ощущая жар и тяжесть взрывной волны, укрывшей периметр территории, плечи Третьей заходили ходуном, вторя коленками. Она испытывала противное чувство, будто кто-то вставил в артерию трубочку, и начал жадно высасывать энергию противодействовать и бороться за единоличную безопасность. Возникла охота сдаться. Куда тягаться флейтистке, искусно, но медленно плетущей мелодию смерти, с чем-то моментальным и фатально разрушительным, вроде взрыва бомбы? Да как только побледневшие губы коснутся древка музыкального инструмента, а язык в зазубренной манере змейкой проскользнёт по углублению для воздуха, огненный столб «творений» подрывника накроет Хранительницу, умерщвляя плоть и самоубийственную преданность.
Добившийся смятения парень в несколько шагов сократил дистанцию меж собой и новой игрушкой, зажатой в тиски. Он был до безобразия близко, упиваясь проделанной работой, прислушиваясь к прерывистому дыханию и скрежету страха на зубах загнанной алой мышки. И, по сверхъестественным причинам, именно это послужило для Третьей как укол чувств. Ибо в её жизни только одному человеку, устрашающе холодному, и, быть честной, так сильно будоражащему сознание, дозволено действовать такими методами. Лишь зелень остекленелых глаз способна проникать в кромки души, выворачивая её наизнанку и считывая эмоции как из открытой книги.

— Больной ублюдок, — вторя отменной брани от шеи по всей площади тела девушки начинает распространяться «дар» Орочимару — проклятая метка Джуин. Её кривые линии, моментом разрисовавшие куноичи, ничуть не уродуют, скорее даже приукрашают, в манере боевых раскрасок диких племён. — Меня не склонить дешёвенькими показушными фокусами. Повторяюсь второй раз, для тупых: ты не узнаешь где обитает Господин.

Нет, право, Третья ещё подерётся. Ой как, пусть и без флейты, не долго, но с остервенением, присущим женщине, защищающей ценности. Удивительно, как из апатичного состояния одним только образом может перекинуть в другое, серьезно и решительно настроенное. Как известно, все дары Змеиного Саннина, кой является гениальным учёным, приумножают таланты подопытных (с условием что «модернизацию» те переживают). Вместе с первым уровнем печати физические данные Таюи возросли в несколько раз, делая её хоть на толику более приближённым противником, нежели ранее. На руку хитрой рыжей в зажатом положении мог подействовать только один элемент — неожиданность. Именно поэтому, сложив пальцы в кулак, куноичи Звука резким движением ударила Дейдару в живот, метя как можно точнее пройтись по столько мягкому месту своими острыми выпирающими костяшками. «Полежи отдохни, сука,» — коротко и ясно пожелала оппоненту Хранительница Северных Врат. Ах, также, пользуясь моментом, Таюя очень желала запустить пальцы в эти прекрасные пшеничные волосы, да с силой потягать их, ощущая на коже всю шелковистость... Однако эта опрометчивая прихоть могла неминуемо обернуться катастрофой. Болезненной и смертельной.
Под шумок рыжая бестия за секунду ускользнула в сторону и, направляя поток чакры в ноги, вскочила на дерево, которое, предатель окаянный, десятком минут ранее служило помощником Дейдаре. Ноги понесли девушку как можно дальше от укрытия, а мысли были забиты лишь тем, чтобы оскорблённый блондин последовал по её следам.
Так Таюе бегать никогда не приходилось. 

einatmen – ausatmen.
wach auf – du bist mitten im spiel!

Orochimaru no Juinjutsu | 大蛇丸の呪印術 | Техника проклятой печати Орочимару: джуиндзюцу, ранг A. В неактивном состоянии выглядит как метка на шее из трёх кривых линий. Активируется ступенчато (две ступени). Первая ступень активации Джуина увеличивает такие параметры Таюи, как скорость и сила. Внешние видоизменения: чёрные кривые линии распространяются от шеи по всему телу.

Отредактировано Tayuya (01-02-2017 05:18:30)

Сердце бедной девушки колотилось в настолько бешеном ритме, что, казалось, ещё одна секунда — и оно вырвется из груди нерадивой хозяйки прытким зайцем, да на всех порах ускачет вперёд, развивая более высокую скорость. Прекрасные карие глаза застилало плотной пеленой страха и глубокого отчаяния, что заставляло тело двигаться скорее на природном автопилоте, под началом инстинкта самосохранения, нежели исходя из детально продуманного плана. Таюя бежала и бежала, сначала по веткам деревьев, затем, опустившись на землю, — по мягкой лесной подстилке из травы и листьев. Куноичи помогала себе не только мощью проклятой метки, но и взмахами обеих рук. Третья старалась не останавливаться ни на мгновение, так как знала: стоило только маленько ошибиться, позволить ногам задержаться на одном месте дольше положенного срока, и всё — обидчик мгновенно настигнет. И пусть ранее рыжая бестия нанесла ему подлый агрессивный удар в живот, в кой вложила не мало сил и азарта, такой мелочью человека, подобно Дейдаре, точно не остановить. Необдуманный импульсивный жест дал толчок для начала настоящей цепной реакции, ведущей к неминуемому взрыву — приступу слепой ярости со стороны блондина-нукенина. Однако что сделано — того не воротишь. Третья отнюдь не жалела. Главной мыслью, укоренившейся в возбуждённом сознании, было сбежать, как можно дальше. Потеряв ногу, руку, получив любые другие почти смертельны увечья — не важно. Лишь бы только запутать и дезориентировать угрозу, кроваво-красным облаком надвигающуюся на фигуру почитаемого Господина.
Орочимару-сама... От дум о нём, там, где должна быть человеческая душа, у Таюи неприятно заныло и зашевелилось. Сегодняшний проклятый день явно не складывался на руку флейтистке, и она корила себя за то, что, буквально часом ранее, сетовала на отсутствие должного внимания к её никчёмной персоне со стороны Змеиного Саннина. Судя по происходящему, вполне вероятна была развязка, в кой куноичи Звука более никогда не сможет лицезреть лик обожаемого наставника и отца.
«Простите, Орочимару-сама,» — с нестерпимой горечью всплыло в голове. «Похоже что я подведу Вас, нарушу грандиозные планы, которые Вы собирались воплотить благодаря особым дзюцу нашей Пятёрки». И ведь сие было сущей правдой: гений-змей занимался не только эгоистичными поисками идеального сосуда, но также и строил козни как бы разрушить некогда родное селение, до разобраться с бывшими соперниками, нынешними защитниками Скрытого Листа. Квинтет телохранителей, модернизированных Джуином, был неплохим козырем, ибо в своём арсенале имел занимательные, устрашающие возможности. Вот только, стоит подчеркнуть, именно квинтет. Не квартет. Без Хранительницы Северных Врат коэффициент полезного действия их группы сводится почти что к нулю. Словно из цепочки вырывают связующее, незаменимое звено.

нам кажется, что мы умны, но входим мы в чужие двери,
и винтик от чужих «махин» и наша жизнь, и наши цели.

То, что подрывник окончательно пришёл в себя (если оным можно назвать буйство, в которое он впал), свидетельствовали обильные взрывы белых глиняных бомб, преследующие перемещение жертвы. Блондин не жалел своих творений даже на такую мелкую сошку, как Таюя. С перерывом в несколько минут обжигающая ударная волна накрывала то справа, то слева, заставляя Третью менять траекторию в зависимости от желаний преследователя. В руках умелого ума девушка превратилась в невольную марионетку. И пускай рыжая почти сразу же догадалась о том, что умышленными промахами Дейдара координирует её бег, — поделать с этим ничего не удавалось. Оставалось только плясать под смертельную симфонию из разрывающего ушные перепонки звука подрыва, да наступающей позднее режущей тишины.
Игра не могла продолжаться вечно — в конечном счёте, достигнув искомой развилки, Дей исхитрился и реализовал основную стратегию. Перекинув внимание эмоционально-нестабильной Хранительницы Северных Врат на соседние, следующие ей в ногу, взрывы, парень сумел подкинуть одну из бомб недалеко вперёд, в этот раз пред добычей. Этого ошарашенная куноичи никак не могла предугадать. Укрывая руками лицо, дабы то хоть немного защитилось от огненного шара, Таюя запнулась, отступила назад, но, не удержав равновесия, упала на правый бок и проехалась им по земле, буквально половину метра. Обожжённые руки и счёсанная нога тут же дали о себе знать, пульсируя навязчивой болью. Рыжая издала крик, продолжительный, истошный, в который вложила все чувства, не только плотские, но и душевные.
Желаемая цель пала. И сама Третья оказалась у ног соперника, какое-то время корчась на колкой траве, в застывшей гримасе ужаса и боли. Она безмолвно слушала, как возвышающийся враг разражается триадой, упиваясь почти что победой. Он до безобразия уверен в себе, и, сплёвывая, Таюя признаёт, что на то, помимо характера, есть и реальные весомые причины. Прислушиваясь к собственным ощущениям, куноичи Звука лежит, не в силах подняться. В уголках глаз начинают формироваться кристальные капельки слёз. Боль. Кожа пылает пожаром, её хочется содрать с себя, лишь бы прекратить агонию. Хуже обстоит только с достоинством — оно уничтожено.

— Ладно-ладно, допустим, своё сраное искусство ты показал, — в упорных попытках израненная девушка поднимается на ноги. Не с первого раза, но телу всё же получается вернуть вертикальное положение. — Но что дальше? — борясь с тем, как её шатает из стороны в сторону, Таюя улыбается и сама отвечает на поставленный вопрос. — А я тебе скажу. Будь готов поближе познакомиться с моим! — произнося последнее слово, Третья заливается смехом. Нотки безумия эхом разносятся по округе.

Резвым движением руки, при этом шипя от боли, куноичи Звука достает флейту и подносит её к губам. Ещё не успевает зазвучать музыка, а девушка принимается преображаться на глазах. Привычный бледный оттенок кожи сменяется на кофейно-шоколадный, глазные яблоки темнеют, глаза наливаются желтизной. На голове, ранее украшенной шапкой, даже в столь погожий денёк, вырастают три белых рога. Хранительница Северных Врат принимает финальную форму, и в ней походит на дьявольское создание из глубин ада, поднявшееся дабы утолить аппетиты новой душой.
Таюя готовится использовать финальную технику, хотя сил в её трепыхающемся от каждого дуновения ветра тельце остаётся не так много. Помимо всего прочего, активированная проклятая метка губительно пожирает свою пользовательницу, действуя не хуже вражеских техник. «Справлюсь,» — беспечно ободряет себя рыжая. «А если нет — сдохну с чистой совестью».
До ушей доносятся первые аккорды. Издаваемая мелодия не походит на ту, что невольному гостю куноичи приходилось слушать ранее. Теперь песнь Третьей — грубый набор беспорядочных звуков, пошагово выстраивающий сложнейшее гендзюцу. Рыжая прикрывает веки, отдаваясь своему делу сполна. По коже пробегает стайка мурашек, а грудь наполняется пьянящим чувством доминирования. Теперь она водит.
Когда основная часть была сыграна, и по расчётам Таюи Дейдара уже должен был погрузиться в иллюзорный мир и сполна насладиться всеми его ужасами, девушка прервалась, меняя одно оружие на другое — флейту на кунай. Приблизившись в блондину, Хранительница Северных Врат приложила острое лезвие к щеке нукенина, медленно проводя им все ниже и ниже, наслаждаясь оставленной кровавой ниточкой пореза.

— И ты собирался сразить самого Орочимару-саму? Слабо верится, — высокомерно выдала Третья, перехватывая кунай в более удобное положение, чтобы в самом скорейшем времени покончить с Деем. — Прощай, — без лишнего сожаления, с пафосом закончила слуга змея. И в следующее мгновение рука с оружием устремилась прямиком в область сердца. Рыжая хотела не просто заколоть оппонента, а пробить его насквозь, вырывая один из главных органов жизнедеятельности.
Неплохой трофей для Лидера.

нам кажется, что мы сильны, мы «слабого» с пути столкнули,
но кто-то выиграет и тут, и вот уже край нашей двери.

Orochimaru no Juinjutsu | 大蛇丸の呪印術 | Техника проклятой печати Орочимару: джуиндзюцу, ранг A. Вторая ступень активации Джуина даёт куноичи возможность использовать свою сильнейшую технику — Mateki: Mugen Onsa. Внешние видоизменения: кожа принимает светло-коричневый оттенок, на голове вырастают рога, глазные яблоки становятся чёрными, зрачки — жёлтыми.

Mateki: Mugen Onsa | 魔笛夢幻音鎖 | Демоническая флейта: Звук призрачных цепей: гендзюцу, ранг B. Создаётся с помощью звуков флейты Таюи. Играя мелодию, девушка погружает оппонента в мир иллюзий, лишая его всяческой возможности двигаться. В данной иллюзии противник ощущает острые болезненные ощущения, однако не получает никаких повреждений. Освободиться от действия данной техники можно двумя способами: наложив на цель другое гендзюцу или в случае, если цель получит физический урон.

Что-то определённо шло не так: кунай вонзался в плоть противника с неестественной лёгкостью. Не было ни ручьёв вязкой алой крови, сбегающих от тонкого запястья к локтю, ни кусков обезображенного оголённого мяса, вкусившего всю остроту лезвия. Нет, оружие, прорывая податливые мягкие ткани, мышцы и кости рёбер, скользило по-хозяйски, не находя на пути никаких препятствий. Будто парень, с таким трудом загнанный в угол, полностью состоял из подтаявшего сливочного масла...
Девушка забила тревогу не сразу — её сознание всё ещё находилось в плену сладостных эмоций собственного превосходства, позволившего обвести вокруг пальца кого-то столь могущественного и сильного. В сложившихся обстоятельствах Таюя походила на стервятника, присевшего обглодать труп льва, да только... Лев не умер, а притворился крепко-крепко спящим. Когда же логика и здравый смысл наконец-то констатировали факт немалого фиаско — было уже слишком поздно. Правая рука, глубоко погружённая в грудь подрывника, чуть ли не намертво увязла в слоях белой глины. «Что?» — заторможенная мысль проскользнула в рыжей голове. «Что за хуйня происходит?! Так не должно быть! Нет!» — на смену растерянности и шоку приходили злость и неконтролируемая агрессия.
Хранительница Северных Врат начала усиленно вырываться, пытаясь высвободить конечность из обманки. Но ничего не получалось. Каждое движение отдавалось пощипывающей болью ранений, кои покрывали добрую часть тела девушки. Это напоминало ей о том, к чему может привести излишняя подвижность.

А где же находился оригинальный Дейдара? Пока Таюя разбиралась с нахлынувшими на неё чувствами, да образовавшимся капканом, блондин предусмотрительно обошёл её сзади. Оппонент, пользуясь минутной слабостью своей жертвы, вырвал из рук Третьей флейту и отбросил куда подальше. Из второй же конечности, доселе сжимающей кунай, оружие выпало само собой, за ненадобностью. До ушей донёсся приглушённый металлический лязг.
Дей был на удивление спокоен. Куноичи Звука поражалась тому, как стремительно меняется спектр его душевных состояний: совсем недавно подрывник кричал и восторгался создаваемым искусством, а сейчас же, в лучших традициях опытных пыточников, склонялся над ухом девушки, отдавая чёткие приказы. О нет, это Хранительница Северных Врат терпеть не могла. Приказы. Слепая бунтарская натура внутри рыжей воспылала, не зная, в каком проявлении вылиться на свет. Внезапно рука парня скользнула к шее девушки, заставляя ту предательски вздрогнуть и сглотнуть образовавшийся в горле ком. Таюя не ведала, какой выпад можно ожидать от блондина: задушит аль так, погладить решил? Пальцы Дейдары не остановились, они прошествовали вверх, обволакивая кожу омерзительно приятными ощущениями, а затем цепко сомкнулись в области подбородка. Враг приближал лицо рыжей к себе, тем самым ещё больше распаляя её злость. Как смеет он насмехаться?! Как смеет подобным наглым собственническим образом прикасаться?! «Вспорю сучёныша,» — Третья благодарила Орочимару-саму и его дзюцу за то, что проклятая печать при активации даровала ей другой оттенок кожи, на данный момент не позволяя подрывнику разглядеть весь тот стыдливый румянец, что засиял на щеках. «Только бы выбраться из этого дерьма,» — хладнокровно напомнила себе куноичи, отводя взгляд от гипнотизирующего голубого глаза Дея. Положение рыжей бестии было незавидным. Уж теперь то бежать точно некуда. Оставалось либо унизительно дезертировать, либо самоотверженно умереть.

Одно не давало покоя — каким образом эта блондинистая макушка умудрилась вывернуться из сложнейшей техники Таюи? Девушка вновь обернула свой взор на парня. Он не складывал никаких печатей, не использовал глину... То значит, что не способность была причиной развеивания иллюзии. А что же тогда? Как оказалось, это «нечто» находилось прямо под носиком Хранительницы Северных Врат. Причём в буквальном смысле. Следуя инстинктивному чутью, Третья подняла единственную свободную руку, нахально позволяя себе переместить её на лицо подрывника. Движение получилось плавным, чтобы не разозлить льва раньше времени, не заставить его наброситься с укусом. Дрожащие от напряжения и волнения пальцы зарылись в пшеничные локоны, образующие чёлку парня, после чего неуклюжими движениями убрали ту долой, открывая доселе укрытую часть лица. И только тогда картина боя заиграла яркими красками, окончательно устаканиваясь в мыслях. Механический глаз! Умение Таюи действует лишь на живое, а уж провести металл — оно не в силах.

— Вот в чём дело, блядский маньяк. Искусственный глаз, — куноичи Звука ничуть не пугалась увиденному, не стремилась отвернуться и прервать созерцание имплантанта... Скорее наоборот, он наглухо приковывал её внимание, заставлял ненавидеть и восхищаться, желать с трепетом прикоснуться, однако в то же время и надавить, сломать. Выпуская удерживаемые волосы, рука рыжей опустилась ниже, ощущая подушечками пальцев гладкий неорганический материал. — Жаль что не мне пришлось насладиться агонией того момента, когда ты его потерял, — с по-настоящему садистическим придыханием выдала Таюя, вызывающе вскидывая нос.
Дальнейшие противодействия Третьей полностью являли её натуру. Она елозила, рвалась вправо, влево, назад — как угодно, лишь бы разорвать оковы, причинить боль противнику, заставить перестать уповать доминированию. В голове метались образы то Орочимару-самы, то товарищей по Пятёрке, то, совсем внезапно, капитана. Девушка звала их, потом прощалась с ними, на кого-то сетовала, кому-то — в чём-то пылко признавалась. И в ту секунду, когда самые последние силы покинули руки и ноги, рыжая успокоилась. Обмякла, вяло подрыгиваясь скорее по инерции, и произнесла:

— Я ничего не скажу, — усталый голос источал истеричные ноты. — Ничего, мать твою за ногу. Совсем ничего! Пытай, дави, режь или жги — тебе и твоей шайке пидоров никогда не найти Господина, — в конечном счёте губы Таюи, произносящие столь ядовитые речи, растянулись в обездушенной ухмылке. — Никогда.

служение — движение по льду, меж вертикалью и горизонталью,
покуда смерть скрывает под вуалью кокетливую чёрную звезду.

Отредактировано Tayuya (17-02-2017 10:56:16)