— Пообещай мне… всего лишь одну вещь… Пожалуйста, не умирай.

Он вырывает руку и ее пальцы вздрагивают, крепче сжимая уже леденящую пустоту. Он не отвечает, и это молчание накрепко оставляет ее в страхе за его жизнь, в неутолимом желании отдать свою собственную, лишь бы жил он, но этот мир устроен так, что стремление быть сильнее, стремление бороться до конца загоняет ее в тыл, в то время как его путь – на линию боя. Она, идеальный солдат, обязана стоять в карауле у ворот, а он, безумный идеалист, каждую секунду будет в опасности. Ей это не по нраву. Ей хотелось догнать его, вцепиться в руку хваткой уже не маленькой девочки, чьи руки дрожали, сжимая нож, а солдата, движущегося к цели, ведь ее цель – его безопасность. Ей хотелось потребовать с него этот ответ, обещание простого «я не умру», но быть только солдатом рядом с ним ей тяжело. Да она и не пытается, не стремится прятать эмоции, отчаянно внутренне сопротивляясь приказу, пусть и согласившись под его натиском. Она, беззаветно связавшая свою жизнь с одним человеком, не хотела снова быть раненной его словами, не хотела снова почувствовать боль от того, как он вырывает руку, чтобы броситься в самое пекло, отказываясь от ее защиты и заставляя ее чувствовать себя ненужной, и поддавшись этой слабости она даже не смотрит ему вслед.

А стоило, ведь это был последний раз.

Слезы в глазах Армина пугают ее как никогда раньше, и с каждым его словом что-то внутри надрывается. Он называет имена, и паническое желание, зародившееся где-то внутри, заведомо отторгает тот факт, что он сейчас назовет его имя. Чье угодно, но только не его. Имена их прежних товарищей-кадетов срываются один за другим. Нак Тиз. «Этот последний». Миллиус Зермушки. «Этот, пожалуйста». Мина Каролина. «Прошу, пусть она будет последней!»

— Эрен Йегер. Эти пятеро геройски  п о г и б л и,  исполняя свой долг.

Погиб.

Ей нужно было потребовать его ответ. Пообещай он ей тогда, что вернется живым, она бы смогла его возненавидеть. Она могла бы ненавидеть его за то, что он не сдержал свое слово и оставил ее одну, но он оставил это бремя ненависти на ней. Ненависти к самой себе за то, что не защитила, ведь если он ничего не обещал, то она уже давно дала себе не обещание – клятву, и сегодня она предала ее. Она обещала быть рядом, обещала следовать за ним, пусть для него это и было временами обузой, от которой хотелось избавиться, добиться силы, чтобы не нуждаться в защите, но это были ее слова, которым она следовала последние шесть лет. В ее мыслях царит отчаяние, тут же затихшее и отошедшее на второй план. Нужно идти. Уйти отсюда. Куда угодно, лишь бы не здесь, не там, где Армин так отчаянно прокричал его имя в списке павших. Куда-нибудь, где он будет жив. Куда-нибудь, где она может убивать ради него и быть рядом с ним – с ее семьей.

Слова слишком резко и безрассудно срываются с ее уст, и эта видимая резкость придает уверенности тем, кто ее слушает. Эта видимая резкость, грубость ее слов и оскорбления заставляют из сердца содрогнуться, уступить страху перед титанами перед страхом быть клейменным трусом, сдавшимся без боя. Ей же совершенно не до таких формальностей, и вызывая всех на бой за жизнь, она ведет их насмерть. Газ беспрепятственно покидает баллоны е привода, и ровно также беспрепятственно лезвия вскрывают плоть титанов, встающих у них нее на пути. Она уже не хочет жить, но еще хочет мести – вонзая клинок с каждым разом она мстит за него, срывает злость, смягчает желание ранить себя, раня другого. Мало. Этого чертовски мало. Больше титанов. Больше крови, пролитой за него, не способной окупить эту потерю никакими способами. Когда она видит новую цель, когда она готова нанести очередной удар, ее воздушная опора иссякает и она стремительно падает оземь. Кажется, она слышит чей-то надрывный крик позади.

Уже неважно.

Ее тело с силой ударяется о кровлю, выбивая черепицы со своих мест, и вместе с ними катится вниз, чтобы теперь уже наверняка, как ей кажется, разбиться. Гора мусора смягчают ее падение, а она лишь думает, что оказалась в правильном месте – такому мусору самое место быть выброшенным на помойку. Серое небо над головой не добавляет ни горя, ни радости – безразличие застилает глаза напрочь, стирая все краски. Может оно и было голубым, но только она это не видела. В сером небе над ней она видела лишь пустоту внутри нее.

— Снова… да?

Тело еще двигается – зачем-то. Спускаясь вниз, чтобы вновь встать на ноги, у нее это даже не выходит. Она остается на коленях, выискивая перед собой ответы на вопросы, для которых их не существует, и знает она лишь одно.

— Я снова потеряла свою семью.

Слез нет. Грусти нет. Гнева нет. Нет ничего. Стоит ли стараться, чтобы хоть что-то появилось? Она ведь разучилась жить для себя, а больше держаться ей не за кого. Нужна ли ей эта борьба для себя, ни для кого? Нужна ли она этому миру? Что ж, кому она точно нужна, так титанам. Один уже показался рядом, а она, боец, не двигается с места. Хватит. Этот мир жесток, мысленно вторит она себе. Жесток, ведь отнял у нее самое ценное. И в то же время он так прекрасен, ведь однажды подарил ей это, и красный шарф в какую-то секунду становится разительно теплее. Хорошая была жизнь.

Сдаюсь.

Она все еще не двигается, смотря в возможно голубое небо. Пусть для кого-то оно будет таким, а она, уже готовая отдать жизнь, ждет. Рука гиганта, уже так близко подошедшего к ней, тянется. Еще мгновение, и здоровенная ладонь сожмет ее в прочные тиски, из которых нет выхода. Пройдет еще почти минута – время достаточное, чтобы человек осознал панику, что травит его душу, успел заглянуть в лицо смерти, в это ужасно уродливое лицо титана, увидел зубы, что совсем скоро раздробят его кости в пыль, а после наблюдать, как оно приближается. Как челюсть размыкается, открывая бездонную полость с гнилым запахом крови – вот и конец пути, ведь скованный, у тебя совершенно не осталось сил, чтобы бороться.

Бороться.

Меч выскакивает из ножен до того, как Микаса осознает это, беспощадно отрубая пальцы гиганта. Она оказывается не такой легкой добычей, как ему казалось, а она сама не понимает, почему она с таким рвением уворачивается от его атак, вновь стоя перед ним. Схвати, же, ну! Почему для тебя это так сложно? Почему? Я ведь сдалась. Почему рука все еще держит меч, почему ноги все еще держат, почему все еще есть силы чтобы вставать после удара? Откуда эта сила бежать, откуда это стремление выбраться, даже когда дорогу преграждает еще один гигант? Ведь больше. Больше нет ничего.

— Борись! Борись! Борись!

— Эрен… – Микаса слышит его голос так отчетливо, словно все еще находится в том самом дне. Это день, когда она поклялась никогда не сдаваться. «Победишь – выживешь. Проиграешь – погибнешь. Поэтому, борись!». В тот день он боролся до конца, чтобы отвоевать ее жизнь. Не щадя себя, не пресмыкаясь перед страхом – поэтому она и поклялась тогда посвятить свою жизнь ему. Без колебаний пожертвовать собой, если это будет нужно, но она даже не была рядом, когда он погиб. Но она совершенно забыла, что он спас ее тогда не для того, чтобы она погибла. Он спас ее для того, чтобы она жила. Чтобы помнила, какой ценой ей досталась ее жизнь. Чтобы дорожила ею. Дорожила памятью о своем спасении. Дорожила памятью о нем.

Прости… Эрен, – ее глаза застилают слезы, а сердце исполнено решимости. – Я забыла. Больше я никогда не сдамся. Никогда. – руки все крепче сжимают рукоять. Она не знает, что ей делать, как повергнуть двух гигантов, окруживших ее – она знает только то, что должна выбраться. – Если я погибну, то я не смогу помнить о тебе. Поэтому. Я во что бы то ни стало… выживу! – ярость вырывается криком, она готова нанести удар, но делая шаг, не успевает броситься – ее атака захлебывается. Земля уходит из-под ног, и когда облако пыли опускается, она смотрит вперед.

На титана, что встал между ней и другим титаном.

Его возвышающаяся стеной фигура отражается в ее широко распахнутых от удивления глазах. Она не может поверить в то, что видит, и не успевает осознать – надрывный рев оглушает ее, вынуждая торопливо закрыть уши. Но она не может отвести взгляда, бессильно сидя в лучах пробившегося сквозь облака солнца. Титан убивает титана. С гневом. С ревом. Его горящие глаза что-то напоминают ей, но она не в силах осознать и даже подумать о чем-то близком к правде. Но в его гневе, в его ненависти к титанам она четко видит всю ярость человечества, словно она, наконец, обрела свое собственное воплощение.

Словно борьба Эрена еще не закончена.

Едва поймав себя на мысли, что теперь бремя этой борьбы только на ее плечах, она не замечает, как чужие руки подхватывают ее, утягивая на крышу дома – сомнительное безопасное место в присутствии возвышающихся над домами гигантов.

— Микаса, ты ранена?! – Армин. Микаса не находил сил, чтобы ответить, но он и сам видит, что она в порядке. Подоспевший Конни тут же спрашивает их, все ли в норме, и Армин сразу отвечает за нее, и тут же разоблачает – у нее кончился газ. Им нужно убираться отсюда – два пятнадцатиметровых гиганта вмиг разберутся с тремя выпускниками, но из-за ее неосторожности они не могут.

— Нет, этот титан… – Микаса поднимается, чтобы снова взглянуть на того, кто спас ей жизнь. Снова ее пришлось спасать. Этот титан ведь… за нас? Она не спешит рассказывать все, не спешит показаться сумасшедшей, но титан, спасший ее, обрушивает всю свою мощь на собрата, что голова того уже летит опасно в их сторону, разбиваясь о каменную башню. Армин и Конни удивлены не меньше ее, и все же титан, держащийся боевой стойки, беспокоит ее излишне. Им нужно выбраться, и Армин вызывается жертвой, призывая оставить его. Микаса, уже оставившая его чуть ранее, возмущена. Прямо перед ней само олицетворение борьбы – титан, что крушит так ненавистных им убийц, а он просит ее бросить его, оставив какой-то обрубок лезвия. Нет уж. Со звоном оно летит вниз.

— Армин, я больше не оставлю тебя одного.

///

Безумие. Услышь кто-то их план, он назвал бы его безумием – использовать титана, привести его к складу, чтобы добраться до припасов. Но Микаса верит в этого безумного титана, не колеблясь и убивая титанов у него на пути, вырывая добычу прямо из-под носа, указывая путь к башне, осажденной гигантами. Казалось бы, они рискуют разозлить его, натравить на себя, но он продолжает игнорировать их – видеть, но не видя. Титан широкими шагами приближается к нужному им зданию, в котором, как в ловушке, оказались солдаты, и Микаса уже предчувствует победу, пусть и не спешит праздновать. Она отвлекается, чтобы убить отставшего в стороне гиганта, не нашедшего себе места в каше на площади, и оборачивается назад. Гигант, которого они привели, не идет, бежит к зданию, сокрушая титанов, заглядывающих в дыру в стене. Они несут добрые вести. И тратя весь газ на ускорение, она догоняет парней, чтобы вместе влететь сквозь стекло к своим.

Чтобы стать спасением хотя бы для них.

[NIC]Mikasa Ackerman[/NIC]
[STA]m a m o r u[/STA]
[AVA]http://i.imgur.com/AIEFlx1.png[/AVA]